автори

1570
 

записи

220358
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Lev_Voytolovskiy » 1915. Март - 8

1915. Март - 8

08.03.1915
Львов, Львовская, Украина

    В вагоне мертвенно тихо. Страшный рёв разрушения не так пугает, как его зияющее безмолвие.

    Все кажется погруженным в чёрные воды Сана, в мрачный холод пустынных улиц с заколоченными домами... Ни смехом, ни страстной любовью не оживить эту умерщвлённую тишину. Только красотой печальной песни...

    На войне душа человека торжествует только в песне. Нигде никогда не поют с таким глубоким волнением, как на фронте. Недаром солдаты говорят: «Никому так спасибовать не надо, как тому, кто солдатам песни придумал».

    Как хорошо поют прапорщики! И песня так страстно протестует своей возвышенной грустью. Высоко плывут тенора, оторвавшись от земли, и тяжело, с каким-то раздирающим стоном, клонят песню к земле басы:

 

    Покрыты костями карпатские горы,

    Озера мазурские кровью красны,

    И моря людского мятежные взоры

    Дыханьем горячим полны.

    Зарницами ходит тут пламя пожаров,

    Земля от орудий тут в страхе дрожит;

    И вспаханы смертью поля боевые,

    И много тут силы солдатской лежит.

    Как свечи, далёкие звезды мерцают,

    Как ладан кадильный, туманы плывут,

    Молитву отходную вьюги читают,

    И быстрые реки о смерти поют.

    Тут синие дали печалью повиты,

    О родине милой тревожные сны,

    Изранено тело и души разбиты,

    И горем, и бредом тут думы полны.

    Во Львове при входе в общую залу на вокзале наталкиваюсь на странное зрелище. За длинными столами сотни три австрийских офицеров при шашках и в самых непринуждённых позах. Русские офицеры чуть вкраплены поодиночке. Выделяется группа из шести человек - за отдельным столиком у окна. Между ними бросаются в глаза два австрийских генерала: один - худой, высокий, с лицом улыбающегося ястреба; другой - черноусый, приземистый, еврейского или итальянского типа. Рядом с высоким - горбоносый молодой офицер с собакой, которую держит на привязи. Все трое иронически оглядывают зал.

    Оказалось - офицеры только что сдавшегося Перемышльского гарнизона.

    Судя по лицам сдавшихся офицеров - в большинстве краснощёкой, упитанной и начисто выбритой молодёжи, не выше лейтенантского чина, - трудно предположить, чтобы гарнизон сдался от голода.

    За столом весело разговаривают. Молодой русский поручик обращается по-немецки к своему соседу:

    -Как вы полагаете, окажет падение Перемышля существенное влияние на ход дальнейших событий?

 

    - Трудно сказать, - уклончиво отвечает австриец.

 

    - А легче нам теперь достанется овладение Краковым? - допытывается наш офицер.

 

    - Если у вас хватит силы, - с лёгкой иронией парирует собеседник.

    За другим столом беседа идёт между нашим полковником и австрийским лейтенантом.

 

    - Среди вас много поляков? - интересуется полковник.

 

    - Офицеров очень немного, - отвечает австриец. - Гораздо больше других национальностей: немцы, венгры, румыны, евреи. - И вопросительно добавляет: - Среди вашего офицерского состава, кажется, нет евреев?

 

    - Нет.

 

    - Но среди солдат евреи имеются?

 

    - Конечно.

    Австрийцы встают из-за стола, расхаживают по залу, курят и весело пересмеиваются. Ежеминутно вбегают оборванные детишки и просительно протягивают к ним руки:

 

    - Подаруйте, пане ласкавий...

    В смежном зале третьего класса столпилась кучка солдат и с суровым любопытством посматривает на австрийцев.

 

    - Вы кто такие? - спрашиваю я их.

 

    - Охрана, - лениво отвечают бородачи. - Пленных офицеров ведём.

    Тут же группа калек, только что выпущенных из львовских госпиталей и возвращающихся на позиции - в свои части. Они сидят на полу у дверей и перебрасываются едкими замечаниями:

 

    - И немец, видать, не обидчив: на хлеб-соль нашу навалился - не хуже нашего брата убирает.

 

    - Война всем не мила; всем нутро-то повыела...

 

    - Своя шкура каждому дорога...

 

    - Прокормить такую ораву тоже недёшево стоит... Крестясь и позевывая, они вытаскивают из мешков хлеб и, медленно жуя, продолжают тихо переговариваться:

 

    - Для них война кончилась...

 

    - Лехкий тютюн, - смеётся краснощёкий украинец.

 

    - А нам из-за них вот - опять на позицию...

 

    - Мени тильки два массажа зробили тай казали: годин, иди!..

 

    - Зато Львов повидал. Разве мало?

 

    - А вже ж побачив, - объясняет под общий хохот украинец. - Там як тильки за ворота вийдешь, комендант морду набье тай зараз: на позицию!

 

    - Что я на позиции такой рукой делать буду? - с печальным недоумением показывает искалеченную руку молодой пехотинец. - Тут и пояса не наденешь, не то что стрелять...

 

    - А я что? - откликается другой. - У меня девятнадцать зубов во рту не хватает. Не то что сухаря, арбуза вареного не укушу. Голодать буду... Так голодной смертью помру.

 

    - Байдуже (пустяки), - утешает его украинец. - Там и зубатому нема що кусати.

 

    - Ты бы молока себе покупал, - насмешливо советует кто-то, - да кашку варил.

 

 

    - А моё дело - мёд! - говорит высокий солдат с оторванной ягодицей. - Мне немецкий царь полж... откусил, а другую половину оставил. Будет теперь господам ахфицерам немецким куда целовать. Вон их какая рать до нас привалила...

30.08.2015 в 18:09


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright Свободное копирование
Любое использование материалов данного сайта приветствуется. Наши источники - общедоступные ресурсы, а также семейные архивы авторов. Мы считаем, что эти сведения должны быть свободными для чтения и распространения без ограничений. Это честная история от очевидцев, которую надо знать, сохранять и передавать следующим поколениям.
© 2011-2025, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама