Тает. Лошади, мотая головой и похрапывая, хлюпают по талому снегу.
И опять все просто и ясно. Едем, дышим и радуемся. Вдруг дорога раскалывается. Лошади бегут по крутому спуску в лесистую ложбину. Зигзагами вьётся лесная дорожка среди седых и молчаливых елей. Вытянулись мохнатые руки, и сквозь колючие пальцы струится лёгкая жуть. Кто знает, чьи зоркие глаза наблюдают за нами из запущенной сумрачной мглы? А впрочем, не все ли равно, откуда ударит пуля.
- От-то кроют! Как вальком колотят! - говорит Коновалов. И голос денщика, спокойный и веский, возвращает меня к трезвой действительности.
- Хар-рашо! - вздыхает полной грудью Коновалов.
- Ещё бы! Это тебе не тыл, где все тайком да на цыпочках. Тут, брат, вся душа нараспашку.
Убивай, сколько хочешь! Пали! Руби! Гори душа радугой! Вот только начальство дурацкое... Не сковырнуть ли его к черту?.. А?..
Жду и прислушиваюсь, что скажут Коновалов и Дрыга. Но крепко сжаты солдатские губы, и ключ к солдатским мыслям заброшен в глубину безмолвного бора.
Вечереет. Лениво тащатся лошади в гору, выбираясь из лесного оврага. Молчат пушки. Молчит небо. Молчит земля, как терновым венцом, оплетённая колючей проволокой. Молчат Коновалов и Дрыга, и треплются склонённые головы в папахах, точно решают какую-то трудную задачу.
Стемнело. Холодный ветер лизнул размякшую дорогу. Громко зацокали копыта, далеко разбрасывая тяжёлые искры. Торопливо забегали тени. Вдруг огненный пояс опалил безмолвие ночи и исчез, наполнив сердце страшною вестью: сейчас ударит. Куда?.. Загремели тысячи взорванных мостов, загрохотали сотни гигантских камней – ахнула 16-дюймовая «Берта». Лошади шарахнулись в сторону и понеслись без оглядки.
- Тпр-ру! Нечистая сила!
- От-то сила! - в благоговейном восторге воскликнул Коновалов.
Дрыга презрительно цыкнул сквозь зубы:
- Какая там, к черту, сила? Морозу - вот кому сила Богом дадена! Дыхнул - и всю землю скрозь в камень сковало.
- А может, немец такое выдумает, что и морозу твово не станет, - сонно бормочет Коновалов и начинает сладко храпеть.
Дрыга, лениво цыкнув, резонерски бросает в пространство:
- Не толкуй обо ржи, а карман шире держи.
- Это к чему же, Дрыга?
- Да так... Всему своё время... И войне, и начальству... Эх-эх... Н-ну! С-волочь паршивая! Вожжу под хвост тянет...
И огретые неожиданно кнутом лошади рванули и понесли в холодную даль.
Свободное копирование
