Всю ночь грохотали пушки. Часа в три я проснулся от каких-то звуков. Было тихо. Только где-то совсем близко, как будто над самой головой отчётливо потрескивали ружейные залпы: та! та-та! та-та! та-та-та! Под эту трескотню я вскоре уснул. Проснулся в начале девятого. Гремели горные орудия, сотрясая воздух хриплым, гортанным рёвом. Казалось, по огромному чугунному котлу кто-то гулко ударяет молотом, и котёл, издав протяжный стон, шурша, как лавина, катится с высокой горы, и где-то далеко внизу разбивается на тысячи осколков. Не могу решить, позиции ли придвинулись ближе или ветер разносит горное эхо. В окнах светит яркое солнце. Лужи талого снега покрывают шоссе. Ветер треплет деревья. Как всегда, стрельба рождает нервное возбуждение в людях. Первыми откликаются наши соседи кузнецы. Молотки их как-то особенно звонко стучат по железу и, прилаживая подковы к копытам, они с грозным азартом набрасываются на лошадей:
- Чего расходился, леший! Мало учили тебя, стерва!..
Возле кузницы, по обыкновению, клуб. Надо, не надо и конные и обозные замедляют перед кузницей шаг, обмениваются новостями, расспрашивают о дороге, о землях, об убитых и едут дальше. Ординарцы также считают своим долгом на минуточку» спешиться перед клубом, и пока кузнец оценивает опытным глазом, скоро ли понадобится перековать лошадь, ординарец делится содержанием диспозиции или приказа, который он везёт на позицию из штаба.
Сегодня перед кузницей особенно сильное оживление.
- Ноне всю ночь он по всей позиции страсть как наседал, - говорит какой-то солдат с явным намерением поскорее вызвать на откровенность ординарца.
- Мир заключают, - иронически вставляет другой.
Слово «мир» моментально развязывает языки, и кто-то из кузнецов солидно и деловито обращается к ординарцу:
- А что, про мир ничего не слыхать в дивизии?
- Про мир сказать не могу, - отвечает ординарец с Георгием, - а что бой ожидается
- это верно. Гонят сюда два полка на подкрепление, из-под Келец идут. Я вон приказ привёз из дивизии, чтобы тут их разместить по халупам.
- Где же тут два полка, здесь и роте деваться некуда, - протестуют обозные.
- Верно, придётся обозы на позиции передвинуть, - с насмешкой отзываются пехотинцы.
- Эге! - с воодушевлением вмешивается артиллерийский солдат, дожидающийся очереди у сломанной повозки, - тут такая теснота скоро пойдёт: сюда, слышь, пять батарейных резервов гонят, да двадцать первого дивизиона мортирный парок идёт. Один мортирный в тридцать третьей дивизии остался, а другой - к семидесятой придали да на позицию выкатили. Вот его парок и сюда, значит.
- Тут и донская сотня из десятого корпуса стоять будет, - заметил казачий ординарец.
- Из чужого корпуса? Ишь ты!.. Не шей дублёной шубы - попадёшь ко псам в зубы...
- Вот гусь моржовый! - обиделся казак. - Меня для связи сюда прислали. Для штаба Донской дивизии помещение занять здесь приказано!.. Понимаешь, дурак?
- В тебе ума много, да дома не ночует... Вишь, что придумал! - заволновались обозные. - Ещё казаков сюда?! Тут и самим нам голой соломы не хватает. За пятнадцать вёрст за фуражом ездим. Ни скота, ни сена, ни дров. И пекарни тут, и батареи тут, и парок, да обоз Переяславского, да Кромский обоз. Ещё донскую сотню туды, к чёртовой матери!..
Между тем бой разгорается. В воздухе точно щёлкают тяжёлые металлические бичи. И от этих ударов все быстрей и быстрей закипает движение людей, повозок, зарядных ящиков, обозов, кухонь, лазаретных фургонов, артиллерийских двуколок, денщиков, ординарцев и проезжающих офицеров. Все подтянулись, подбодрились, спешат и обгоняют друг друга. Вдоль шоссейной дороги, позади и впереди, несётся непрерывный скрип колёс, цокают подковы, хлопают кнуты, звенят оглушительные ругательства. Среди всеобщего грохота и гула вдруг вырывается неистовым воплем:
- Шагом! Шагом! Распротак-то и так твою мать!.. Выделяются одиночные пронзительные голоса. А затем опять катится дальше по шоссе и по всем боковым дорогам плотная гулкая лавина колёс, копыт и ящиков, подстрекаемая ругательствами и резкими ударами пушек. С каждой минутой настроение тревожнее.
- Понимаете, как гвоздят! - перебрасываются отрывистыми замечаниями офицеры.
- Да. Уж это недаром. Ишь, как «чемоданами» кроют!
И все жадно всматриваются в каждого ординарца: уж не везёт ли приказ о передвижении?
Свободное копирование
