Проснулся от сердитого брюзжания командира.
- Поздравляю вас с сочельником. Игривый предвидится денёк! Приходил старый пан, криком кричит, жалуется: у него, говорит, сын в армии служит, а мы своим постоем вконец его разорили: сено забрали, овёс забрали, картошку забрали, лошадь с конюшни увели, амбары разграбили. Требует, чтобы я сам посмотрел, что они там натворили. Как же! Не насмотрелся ещё... Этакие прохвосты! Двух часов не дадут почувствовать себя порядочным человеком. Так великолепно наелись, выпили, о философском поговорили. Полное, можно сказать, ублаготворение души и тела. Только дыши и радуйся на собственное благородство. Так вот тебе!..
За дверью шумят женщины, громко требуя, чтобы их допустили к командиру.
- Ну, чего я к ним выйду? - разводит руками Базунов. - Мазать их по губам хорошими словами? Очень им нужно. Какие ж ещё лекарства могу я им предложить? Не платить же мне за солдатские грабежи. Да почём я знаю, кто грабил. Тут ночью Сурский полк проходил. Люди не обедали пять дней - мне командир полка сказал. Остановились на четыре часа и отсюда пошли окапываться. Вот и дознавайся, кто грабил. Нет, почему об этом в газетах не пишут? - оживляется Базунов, оседлав свою любимую тему. - Им все тр-рагическое подавай: гр-руды тр-рупов, гор-ры окр-ровавленных тр-ряпок, озёр-ра кр-рови в тр-раншеях. Нет, вы про то напишите, как на войне мародёром делаешься, конокрадом, грабителем, извергом, как детей на холод выгонять приходится, у мужика отбирать последнюю корову, последний кусок хлеба изо рта вырывать... Вот вы о чем, подлецы, напишите! Про замученных постоем баб, про их вечные вопли, про необходимость ютиться у тех самых людей, которые осиротели по вине наших войск и которых ты и сегодня, и завтра, и до тех пор будешь убивать, пока тебя самого, подлеца, не убьют...
Шестой день в пути без днёвки. Передвижение идёт и днём и ночью. Падает мокрый снег. От шоссе ни следа. Глубокие выбоины затянуты чёрной липкой грязью, которая ровной поверхностью перерыла все дороги; и только застревающие повозки и зарядные ящики да барахтающиеся лошади и люди свидетельствуют о глубине этой трясины. Люди, измученные бессонницей, едва бредут. Поминутно приходится бросать повозки, двуколки и зарядные ящики. Все дороги забиты артиллерией, парками и обозами, идущими в разных направлениях и нередко силой пробивающимися вперёд.
- Куда мы идём? - пристают офицеры к командиру.
- А черт их знает? - раздражается Базунов. - Приказано: спешно идти на Янов. Вот и все. Указать точный маршрут не могут.
Нам всем хорошо известно и без пояснений, что спешат перейти через Вислок и Сан. Ибо кто-то неведомый взрывает мосты. И чем погода ужаснее, тем легче это удаётся противнику. Холод сгоняет караульных к кострам. И тогда внезапно неизвестно кто бросает пироксилиновую шашку, динамитный патрон - и мост взлетает на воздух.
Солдаты совершенно осатанели. Страшно смотреть, с каким остервенением они полосуют вспухшие спины лошадей. Молнией прорезывают воздух их едкие выкрики:
- Ну-ну!.. Мать твою, б-дь! И жрать не жрёшь, и везти не везёшь!
- Сворачивай, черти!.. Куда ни плюнь - везде санитарные отряды. Надо бы выдумать против них порошок какой, что ли. Сворачивай, говорят тебе, м... вша халатная!
- Ишь расхорохорилась деревянная артиллерия!
- Откормилось вороньё на наших костях! У-у, рожу-то как разнесло, жиркотлеты поганые!
Офицерские лошади давно припряжены к выносам, и даже командиры парков плетутся по пояс в грязи.
- Идём пехом, как маршал Ней, - мрачно иронизирует Пятницкий.
- Игривая история! - покручивает ус Базунов.
- Шикарно! Шикардос! - басит немногоречивый Кордыш-Горецкий.
Наконец мы у опушки леса, на более плотном грунте.
- Привал! - командует адъютант.
- Земля, земля! - радостно размахивает руками прапорщик Болконский и тут же, растянувшись на бурке, лепечет с блаженной усталостью: - Еле-еле в селе волки церковь съели...
- Ребята! Порции получай! - свежими, бодрыми голосами кричат солдаты.
- Гляди, как у них! - завистливо бросают проходящие пехотинцы.
- А вы разве обеда не получаете? - спрашивает Костров.
- Дэж вин, той обид? - угрюмо отвечает солдат.
- Яво в Кромском полку никогда не было и не будет, - подтверждает другой. - Может, вы от своего отольёте? - говорит он, поднося котелок.
- Проходи, проходи, кругом! - отмахиваются кашевары.
- И у самих в брюхе мыши: кишка кишке рапорты пишет, - весело паясничает Блинов, помахивая котелком.
Свободное копирование
