Вещи были уложены, чай допит. Торопливо отдавались последние приказания. Подпруги затянул? Термос в кобуры положил? В эту минуту с сумкой через плечо и в шинели, высоко перетянутой ремешком, ввалился Ханов и мрачно доложил командиру:
- Ваше благородие, жиды из местечка до вас крайность имеют, видеть желают.
- Гони их в шею! - раскричался командир. - Скажи, что выступаем.
- Я им говорил, а они своё ладят: очень дело большое. И рабин с ними.
- Ну, зови их, пускай войдут.
В комнату вошли три древних еврея. Один сухой, столетний, трясущийся. Все трое больше похожи на привидения, чем на людей. Белые, в длинных балахонах, они повалились в ноги офицерам, и самый древний, с длинной дожелта седой бородой, торопливо зашамкал, что в Туробин вошли казаки и грабят еврейские лавки. Жители умоляют вмешаться и прекратить погром.
Лица у офицеров вытянулись, окаменели. Жестоким голосом командир повторил два раза:
- Мы ничего сделать не можем. Вы видите - мы уходим.
- Пане, я вас прошу, вы только выйдить до них, - твердил умоляющим голосом старик.
- У казаков своё начальство. Просите его.
Но старцы не уходили. Перебивая друг друга, волнуясь и через силу, но с твёрдой верой в правоту своих слов, они бросали в лицо нам тяжёлые упрёки, горько кричали о жестоких солдатах, о жертвах, о невинных младенцах.
Было невыносимо тяжело смотреть, как эти старцы валялись в ногах и худыми руками удерживали уходящих офицеров.
- Як не вы, то хто же... хто же нас буде ратовать? Наши диты тэж на войни бидують. А нас грабують... ваши жолнежи[Солдаты.] нас грабують...
Офицеры молчат. Три старых еврея, кряхтя, поднимаются с пола и молча уходят.
Как мучительно тихо в комнате! Я вижу в окно трёх стариков в развеваемых ветром капотах. Напружив сгорбленные костлявые спины, они плетутся в гору, к Туробину.
В комнате снова суета. Входят, уходят, распоряжаются. Громко разговаривают о фураже, о подковах.
- А не послать ли туда дюжину ездовых с нагайками? - бросает задумчиво Кузнецов.
- Все равно, - отвечает уныло командир, - этих прогоним, через час другие начнут.
Я смотрю на запад, где грохочут орудия.
- На коней! - несётся команда адъютанта.
