Москва купеческая - 74

Совершенно иной характер носило Общество за­водчиков и фабрикантов Московского района. Эта ор­ганизация появилась после событий 1905 года и но­сила резко подчеркнутый профессиональный характер. Целью ее была защита интересов промышленности и торговли, с одной стороны — против Правительства, с другой — против рабочих. Во главе общества стояли Юлий Петрович Гужон, очень образованный француз, крупный металлургический заводчик, человек европейской складки, сильно обрусевший, энергичный.

Он был прежде всего и только промышленник, и обществен­ной деятельностью занимался постольку, поскольку, при новых, складывающихся обстоятельствах, деятель­ность по защите профессиональных интересов стано­вилась как бы одним из элементов производства.

Гужон оставался председателем все время суще­ствования общества и был его представителем в Сове­те Съездов промышленности и торговли в Петербурге.

Если Гужон был председателем, то был еще и ви­це-председатель, который значил не меньше, если не больше председателя, так как он свою эту роль соче­тал, в сущности говоря, с управлением делами. Это был Юлиан Игнатьевич Поплавский, чрезвычайно ори­гинальная и колоритная фигура даже для Москвы то­го времени.

Поплавский был музыкант. Он окончил (и очень хорошо) Московскую Консерваторию, по классу фор­тепьяно, был одним из любимых учеников П. И. Чай­ковского, — во всяком случае, весьма ему близких, что видно по его воспоминаниям.

Почему он переменил музыкальную карьеру на торгово-промышленное пред­ставительство, сейчас не помню. Для этого были ка­кие-то основания, вероятно, и материальная сторона играла немалую роль. Лично я музыкантом его не пом­ню, много потом лишь слышал его играющим на роя­ле, но по обществу заводчиков и фабрикантов сталки­вался с ним с первых же дней.

Поплавский был чело­век чрезвычайно одаренный, редко можно было встре­тить такую, как у него, легкость слова и легкость пе­ра. Говорить он мог на любые темы, и самый серьез­ный сюжет трактовал иногда в легком тоне. Его мане­ра говорить, а она соответствовала его манере оде­ваться, — очень раздражала многих, особенно людей старой складки, как например, Г. А. Крестовникова, и Поплавского недолюбливали. Как говорили, его даже «не пускали на биржу»; фактически это было, видимо, верно: его не приглашали, и это создавало своего ро­да конфликт между Обществом заводчиков и фабри­кантов и Биржевым комитетом. Он выступал и в Петербуге, в Совете Съездов, куда он постоянно ездил, наравне с Гужоном, от своей организации.

Когда нуж­но было набросать какой-нибудь письменный доку­мент, проект обращения, или резюме беседы, он был незаменим, делал это с величайшей легкостью и изя­ществом. Постепенно к его манерам привыкли, стали приглашать его на совещания при Биржевом комите­те, в особенности, когда дело касалось рабочего во­проса, поскольку архаическая организация Биржевого Комитета стала отставать от времени, главным обра­зом в отношении собирания материалов по текущей статистике и по всякого рода документам по рабоче­му вопросу. У Поплавского, на Мясницкой, где поме­щалась его канцелярия, дело было поставлено на ши­рокую ногу, и Обществу удалось весьма быстро (оно существовало всего 12-13 лет) накопить ценный ма­териал.

Наша фирма была чисто торговой, и в эту органи­зацию мы не входили, но по другим делам я немало сталкивался с Поплавским, и его организацией, в част­ности по воинскому присутствию и по комитету по от­срочке военно- обязанным. Тут я убедился, что дело­производство у них, действительно, хорошо поставле­но, и всякого рода «ведомости» надлежаще составле­ны и хорошо документированы; когда же они посы­лали своего представителя О. Б. Гаркова, то он всегда оказывался ценным сотрудником.

Во время войны Общество заводчиков и фабри­кантов прославилось в Москве защитой интересов Электрического общества 1886 года, с которым сра­жался город, желая «муниципализировать» это круп­нейшее предприятие.

Я уже указывал на то, что нем­цы, после войны «с головой» выдали своих защитни­ков, которые старались представить своих немецких хозяев швейцарцами.

Отмечу сейчас, что это дело упорно вел сам Поплавский, правда прикрывшись ав­торитетом Гужона. Это, несомненно, парадоксальное, положение еще больше изолировало Общество завод­чиков и фабрикантов, и многие из его участников под­держивали с ним отношения только на узко профес­сиональной почве. Это, в свою очередь, явилось при­чиной того, что эта профессиональная группировка, которая могла бы способствовать выявлению «буржу­азного» самосознания в то время, когда этого было естественно ожидать, также не сыграла роли в этом направлении.