Как жить?

Как жить?

Вот такими мне виделись современный мир и история. А непосредственно меня, здесь и сейчас, касалась и угнетала одна сторона советского мира – промывание мозгов. Я почти физически задыхался от окружающей меня со всех сторон официальной пропаганды, «коммунистического воспитания», а главное – от необходимости самому участвовать в этом процессе, притворяться, повторять от своего имени нечто скроенное по пропагандистским шаблонам. Впоследствии, когда я вспоминал годы своей школьной юности, именно эта отравляющая их ложь вспоминалась в первую очередь. И только сейчас, через многие десятилетия, это воспоминание отодвигается на второй план, а на первом оказывается многое доброе, что тогда было: семья, друзья, некоторые учителя, природа. Я уже не говорю о книгах. И детство представляется светлым.

Тогда же, повторяю, угнетало сознание, что вот сегодня или завтра я должен буду пойти на урок, меня спросят, и я должен буду повторять ненавистные советские фразы, утаивая собственные мысли.

В эту пору юноше естественно искать ответа на главный вопрос: как жить? Я над ним думал постоянно. Задачей-максимумом была выработка некоторого общего жизненного плана: представить общую цель жизни, разделить её осуществление на этапы, контролировать исполнение каждого. Но на этом направлении я не продвинулся. Мои представления о желательной будущей жизни оставались на уровне неопределённых мечтаний: вот я когда-нибудь расскажу миру правду о том, что же на самом деле представляет жизнь в Советском Союзе. Ведь мир ничего об этом не знает, не узнают и последующие поколения, если этого не сделаю я. А я сегодня – как разведчик в этом мире, чтобы рассказать о нём мирам свободным, располагающимся не здесь или не сейчас. (Интересно, что через многие десятилетия подобный ход мысли я нашёл в воспоминаниях Михаила Хейфица. С такими мыслями он шёл в лагерь и, в отличие от меня, свои планы осуществил). О том, как это будет происходить, что я должен для этого сделать, какие умения в себе выработать – я не задумывался. В общем, чистая маниловщина.

Другая маниловская мечта – вырасти и убежать на Запад или в Югославию (её я выделял особо). Как это осуществить, я также не задумывался, но грезил, как хожу по улицам свободной страны, читаю, пишу, говорю, что хочу. При этом мне всегда вспоминалось место у Герцена, как он вдохнул воздух свободы, пересекши российскую границу. Я ему завидовал: «Жили же люди! И какой гуманный был царский режим – не удерживал своих противников».