Другую половину лета мы проводили в поместье моей бабушки Нарышкиной - Степановском. Всё зависело оттого, когда бабушка сможет быть там, потому что, будучи фрейлиной, она должна была согласовать свой отпуск с Императорской Семьей. Они обычно проводили часть лета в Крыму, и бабушка должна была их сопровождать. Только когда они возвращались в С.-Петербург, она могла быть свободна. Когда мы узнавали, что бабушка в Степановском, мы быстро собирались, чтобы присоединиться к ней там. Моя крестная тетя Саша[Козен Александра Алексеевна (1840-1919) - урожденная княжна Куракина, жена (1870) генерала А.Ф. Козен, статс-дама. Дочь Алексея Борисовича Куракина (1809-1844) и Юлии Федоровны, урожденной кнж. Голицыной (1814-1881).] делала то же самое вместе со своим мужем Александром Козеном[Козен Александр Федорович (1833-1916) - генерал от инфантерии.] . Иногда и брат матери дядя Кира приезжал со своим семейством. Он был женат тоже на Нарышкиной из другой ветви. Тетя Тата[Нарышкина Наталия Кирилловна - урожденная Нарышкина, фрейлина, дочь Кирилла Александровича и его жены Анны Михайловны Казариновой.] была очень красива и, по контрасту с мужем, была очень живой и разговорчивой. У них было два сына - Кирилл и Петр. (В Нарышкинской семье наиболее частыми именами были - для мальчиков Кирилл, а для девочек - Наталья. Традиция началась в правление Петра Великого, матерью которого была Наталья Кирилловна Нарышкина.)
Когда бы мы ни покидали Ворганово, мы всегда играли в игру, заключавшуюся в прощании со знакомыми вещами. Я говорила:
- Прощай, стул, - и целовала его.
- Прощай, лестница, - и целовала перила.
- Прощайте, часы, - они стояли в столовой.
Потом мы шли в большую гостиную, и Кот говорил: «До свиданья, пианино», а я быстро прощалась со стулом, который стоял перед ним, чтобы не обидеть его. Так мы шли дальше и дальше, целуя всё. Это не было печальным прощанием, так как мы были в радостном возбуждении от предстоящего путешествия.
Расстояние от Ворганова до Степановского, если мы ехали кратчайшим путем, составляло 105 верст. Если же ехать поездом, выходило гораздо дальше, так как прямой линии не было и нам приходилось пересаживаться. С детьми, няней и багажом это было слишком сложно. Родители предпочитали прямой путь, а это значило ехать на лошадях.
Мы выезжали около половины десятого утра на четырех наших лошадях (Мариевка, Быковка, Приют и Меловой), запряженных цугом, и доезжали до Гжатска через два с половиной часа, отсюда мы ехали на наемных лошадях, которые уже ждали нас, и проезжали еще 25 верст до Самойлова, красивого голицынского имения. Там останавливались на два часа, чтобы лошади отдохнули перед следующими тридцатью верстами до Николиной пустыни, маленького местечка с церковью. Там уже ждали нас бабушкины лошади, запряженные тройкой с колокольчиками, и мы проезжали последние
25 верст до Степановского и попадали туда к обеду.
Свободное копирование
