...В ночь на четвертое августа Надежде внезапно захотелось пить — так сильно, как никогда в жизни. Она поднялась с кровати, вышла на веранду — и не успела даже крикнуть, как кто-то во всем черном навалился на нее откуда-то сверху. Правая нога Надежды тут же, посреди веранды, провалилась в выгребную яму — дикая боль и страх — еле-еле удается сбросить с себя это чудовище... В этот самый момент кто-то подает Наде кружку с водой и говорит: «Выпей немножко и отнеси маме». Она смотрит — а одной ноги нет как нет... Берет эту кружку, отпивает глоток и несет, вернее, скачет на одной ноге к маме. Вода какая-то соленая, с горчинкой и мутная. Только в этот момент Надя проснулась — с тревожно бьющимся сердцем.
Весь день она не могла успокоиться, напряжение не оставляло ее. Она чувствовала, что что-то должно произойти. Во всяком случае, она решила никому ничего не говорить о своем сне. Ей казалось, что если она сохранит увиденное ночью в тайне до обеда, то, возможно, кошмар не сбудется. Надя с детства верила в свои сновидения и умела разгадывать их смысл. Увы, многие из них оказывались вещими. С утра она уже знала, что должна будет сообщить матери некое печальное известие, не знала только, какое именно. Сердце ее колотилось, ладони были влажными, она не могла проглотить ни кусочка хлеба и не находила себе места. Когда ожидание неизвестного стало почти непереносимым, она увидела в окно, как во двор входит женщина-почтальон с телеграммой в руке. Было около пяти вечера. Что-то странное, необъяснимо пугающее было в фигуре почтальона, как будто внезапно начал продолжаться сон. Краски вокруг были неестественно яркими — трава жгла глаза, на нее было больно смотреть. Ослепительно белела телеграмма. Ярко-оранжевые полосы в небе, в котором словно застыли птицы. Надежду охватил ужас. Женщина-почтальон молча подала телеграмму.
«Приезжайте хоронить Истомина Дмитрия. Сообщите свой приезд» ...
Буквы поплыли перед глазами, на доли секунды она потеряла сознание. Очнувшись, схватила телеграмму и побежала вдоль по улице
Очнулась Надя, увидев проступающее, словно на фотобумаге, лицо Олега. Олег был настоящий. Рядом стояла Анна Семеновна. Надежда подала мужу телеграмму и бессильно упала ему на грудь, он успел ее подхватить на руки… Окончательно в себя она пришла только дома. Надя лежала на постели, плакала навзрыд. Все, что происходило потом, проплывало, словно в густом, вязком тумане и напоминало сон. Очертания предметов и людей были для нее неясными, смысл событий — недосягаемым.
Анна Семеновна всегда как-то особенно волновалась за Диму. Стоило ему, например, немного задержаться на рыбалке, как она тотчас же отправлялась на его поиски. Безотчетная тревога на его счет не оставляла ее никогда. Конечно, это объяснимо, она никогда не могла забыть взрыв на эвакуированном заводе в Казахстане. И вот, по прошествии многих лет, эта земля все-таки отняла у нее дорогое существо. Излишним будет описывать состояние бедной женщины после того, как она прочла текст телеграммы… Вскоре Анна Семеновна вместе с Верой улетели на похороны в Казахстан. Олег поехать не смог, поскольку не хотел оставлять жену наедине с ее состоянием, учитывая то, что она была уже на шестом месяце.
Брат Дмитрий был для Нади самым близким и дорогим человеком. В его смерти она винила исключительно себя. Она не уставала повторять: «Зачем, зачем я тогда позволила ему остаться? Не зря ведь я почувствовала, что что-то не так!» Надя вспомнила их с Олегом отъезд из Казахстана, свое тогдашнее состояние и поняла, что у нее просто не было сил на чем-либо настаивать, она ничего не могла сделать, ничего решить, она была напрочь лишена воли. Но она ни в коем случае не оправдывала себя этим, а напротив, бесконечно и беспощадно укоряла. » «Мне нет прощения, — говорила она себе. — Мое безволие погубило все. Я вышла замуж за нелюбимого человека, от которого теперь ношу ребенка, и я проигнорировала свое предчувствие и оставила брата одного на этой чужой земле, которая отняла у меня все — первую любовь, радость жизни, а теперь еще и брата». Так думала Надежда, а заботливое лицо Олега нависало над ней, как ночь.
Это была первая необычайно тяжелая потеря в ее жизни. Горе накрыло ее, как волна. Пережить смерть родных людей — невозможно выразить словами весь ужас этого, и ужас душевных терзаний, когда испытываешь вину за смерть близкого человека.
Вернувшиеся с похорон Анна Семеновна и Вера сообщили подробности гибели Дмитрия. Он был убит сбежавшим из мест заключения опасным рецидивистом, пытавшимся завладеть трактором, на котором Дима работал. Молодой человек оказал сопротивление, и тогда преступник застрелил его в упор из обреза. Подробности трагедии окончательно добили Надю, ввергли ее в пучину отчаяния. Она словно ожидала, что мать и Вера приедут и скажут, что все хорошо, что написанное в телеграмме — ложь, призрак, дурной сон. Теперь Надежда почувствовала, что все в ней заглохло, замерло. Вокруг все стало белым, приглушенным и безразличным, как тогда, на целине, когда навсегда уехал Володя. Все, что она делала, она делала на автомате. От безутешного горя Надежда превратилась в призрак, в тень. Реальным казался только большой живот, от которого Надя словно отслаивалась, как мертвая, выцветшая оболочка.
И с этим приходилось тяжело вставать и перемещаться, как автомат, по дому — дела, дела и только они. И пустота, где раньше было сердце. И ниже — огромный уже живот, в котором маленькими пятками подбадривал Надю ее первенец. Когда Наде изредка бросалось в глаза ее изображение в зеркале, она не узнавала себя: в зеркале была почерневшая от печали, болезненная женщина. Прежней Надежды больше не было.
Свободное копирование
