1

НАПИСАНО В АЛЕКСЕЕВСКОМ РАВЕЛИНЕ

ПЕТРОПАВЛОВСКОЙ КРЕПОСТИ

1[1]

Махиявель[2] говорит, что История есть магазин опытов, которые должны руководствовать людьми в их частной и общественной жизни. Но странно довольно, что люди никогда почти или весьма редко заглядывают в сей магазин, редко вопрошают прошедшее и таким образом самопроизвольно лишают себя помощи, какую могли бы им подать минувшие века. Россия, поставленная Петром Первым в ряд первостепенных держав мира, уже почти полтора века берет деятельное участие во всех великих происшествиях Европы. Весь XVIII и нынешний XIX век представляют ряд войн, внутренних поста[но]влений, сношений дипломатических, которые невольно обращают на себя внимание наблюдателя. Но видя великих Государей, Полководцев, Министров; пользуясь их трудами, мы не знаем, какие способы, какие пути они избирали для достижения своей цели, и потому не можем руководствоваться советами, которые они нам оставили. Я приведу здесь примеры, кои лучше объяснят мою мысль.

В 1808 году в Турецкую войну[3] по проекту Адмирала Чичагова отправлена была из Севастополя экспедиция для нечаянного нападения на Константинополь. Эскадра долженствовала бросить якорь в бухте, лежащей верстах в 20 к северу от города и высадить тут войско на том самом месте, где сошел на берег Магомет II перед взятием Царяграда в 1453 году[4]. Город сей совершенно открыт с той стороны; а так как все Турецкие войска были употреблены против нашей армии, и Порта совсем не ожидала нападения оттуда; то предполагали с некоторою справедливостию, что десант займет его без большого затруднения, и знамена Русские будут развеваться на стенах Истамбула. Экспедиция сия не удалась оттого, что связали ее с побочными действиями; что десанту вместо 20/т набралось только 13, и что, наконец, поручили ее Контр-адмиралу Пустошкину[5], который, при всех своих достоинствах не имеет ни смелости, ни решительности, потребных для столь важного дела. В 1821 году, когда полагали, что будет война с Турками[6], мне случилось говорить о сей экспедиции с несколькими Государственными людьми; и к удивлению своему я нашел, что ни один из них не имел об ней понятия, тогда как не прошло этому более 12 лет. Теперь случиться может, последствием Наваринской битвы[7] будет совершенный разрыв с Портою. Я полагаю, что весьма важно для Правительства иметь в виду сие предположение, знать, почему оно не исполнилось и впредь избегать ошибок, которые неразлучны были с первым опытом.

2. В 1812 году при отправлении Адмирала Чичагова к Турецкой армии поручено ему было заключить с Портою оборонительный и наступательный союз и, взяв у нее часть войск, через Валлахию вступить в Австрийские владения, дабы восставить Трансильванию и Венгрию, всегда готовые к возмущению против Австрии, которая тогда была с нами в войне; а флоту нашему испросить позволение пройти через Дарданеллы в Италию[8]. Проект сей не исполнился: во-первых, потому что Турки со времен Франциска I-го[9] ни с одною из Европейских держав не заключают наступательных союзов, и, во-вторых, что двор наш получил уверение о принужденном согласии Венского Кабинета действовать за одно с Французами. Но не менее того полезно иметь в виду сие предначертание. Австрийская Империя, как известно, имеет в своих пределах множество разноплеменных народов, которые нетерпеливо переносят свою зависимость: они спокойны потому только, что еще сильнее ненавидят друг друга, и Правительство для своей безопасности ревностно старается поддерживать сию ненависть. В случае войны с нею, можно воспользоваться сим расположением умов, и тогда не бесполезно иметь в виду путь, о котором сказано выше. Он важен, ибо Австрия не ожидает с этой стороны нападения, и потому что тут подкрепят нас Сербы, всегдашние наши союзники, которые ненавидят Австрийцев более, может быть, нежели Турок. Порту же можно всегда принудить к согласию на проход наших войск.

Вот два примера: можно их насчитать множество, которые забыты, и на кои не обращают внимания. Для отвращения сего, кажется, полезно было бы иметь для личного употребления Государя и приближенных к Его Величеству особ род Истории России со времен Петра I-го, в которой были бы изложены систематически и кратко вместе с ходом дел все меры, какие были предполагаемые по разным частям управления с означением тех, кои исполнились и последствием оных, и тех, кои не приведены были в действие и причинами, почему сего не случилось. Наполеон, с которого, кажется, можно брать пример, имел в своей библиотеке сочинение такого рода; но оно касалось только военных дел и заграничных сношений. Я думаю, что можно бы распространить это на финансы, торговлю, внутреннее управление и пр. Сколько начертаний бессмертного Петра, которые не исполнились по причине его преждевременной кончины, или были остановлены, потому что противились личным выгодам царедворцев, правивших Россиею при его наследниках! Сколько предположений Остермана[10], Отца нашей Дипломатики, величайшего Министра, какого Россия имела в XVIII веке, оставленных без внимания, потому что сам он попал в несчастие при перевороте, поставившем Елисавету на престол[11]! И сии произведения величайших умов своего времени, плод долговременного размышления и опытности, гниют, забытые в архивах, без всякой пользы для потомства.

Исполнение сего не так трудно, как оно кажется с первого взгляда. Можно предписать каждому Министерству составить сочинение этого [рода] по его части из сведений, какие в нем находятся и тех, кои представят Архивы: Сенатский, Инспекторского Департамента[12], Адмиралтейский и Архивы Иностранной Коллегии Санктпетербургский и Московский. Для однообразия дать им общие правила, которыми все обязаны руководствоваться. Главные при сем условия должны быть:

1-е. Чтоб приставленные к сему особы знали хорошо сей предмет[13].

2. Чтоб они имели свободный доступ ко всем делам без исключения, касающимся до их предмета. Я по опыту знаю, что сие представляет затруднения.

3. В изложении соблюдать краткость, ясность и точность. Под сим последним я разумею сколько можно вернее передавать мысль того, кто писал предположение, особенно в дипломатических бумагах, где часто каждое слово имеет вес.

4. От своих рассуждений сколько можно удерживаться, излагать только причины и последствия, которые видны из самого дела, и менее предаваться своим умствованиям, часто ошибочным.

5. Кроме последствий, происходящих от принятия какой-либо меры, означать, как она была принята в народе, какие затруднения предстояли при ее исполнении, что понудило ее отменить и пр.

И, наконец, 6, так как сия Книга сочиняется не для света, то писать ее с полною свободою, ибо Правительству нужно знать истину без покрова.

22 Февраля 1828.