Закончилась третья четверть, но весенних каникул не было, зимой, правда, три дня давали на отдых. Четвертая четверть продолжалась меньше месяца – с 25 марта по 20 апреля.
Двадцатого апреля на линейке 8-9-м классам объявили, что мы должны выехать в колхозы на весенне–полевые работы на месяц, а по возвращении будем сдавать экзамены. Это было для нас неожиданностью. А как попасть домой? Ведь никакого транспорта, и на лошадях никто в это время не приезжает в город. Из Сосновки нас было пятеро: я, Евсеенко Зина, Даньшина Лида, Носкова Полина и Фейман Лида. В Сосновке мы дружили, а в Кызыле все жили в разных концах города, общались только во время перемен, перебросимся несколькими вопросами - и все. Теперь мы собрались вместе, чтобы решить, как добраться до дому.
– Чего тут решать, нужно идти пешком, – сказала Фейман.
У всех созрела эта же идея, решили выйти завтра же, сбор в 5 часов утра на горке, где начиналась дорога на Бай-Хаак. С собой решили взять кусочек хлеба, бутылку воды и учебники, надо ведь к экзаменам подготовиться. Собрались утром все без опоздания. Солнце только поднималось из –за горизонта, небо синее, и хотя было прохладно, день обещал быть хорошим.
– Ну, в путь, ведь 80 километров надо за день пройти.
И мы отправились; поначалу шли быстрым шагом, так как дорога была под гору. Настроение у всех хорошее, предстояла встреча с родными, ведь восемь месяцев не виделись. Пробовали даже песни петь – не получалось, веселые рассказы тоже не шли на ум, думалось только об одном – скорей бы дойти.
– А если на нас волки нападут? – спросила трусливая Зина.
– Типун тебе на язык, - ответила самая смелая Лида Фейман.
Солнце поднималось все выше, чтобы не напекло головы, мы надели белые платки. Все чаще прикладывались к бутылкам с водой, знали, что в тридцати километрах от города есть у дороги ручей, хлеб решили не есть до ручья. Дальше дорога шла по увалам то вверх, то вниз. Пустая серая степь с небольшими островками зеленой травки да яркое солнце утомляли глаза, приходилось смотреть только под ноги. Взобрались на очередной увал и в низинке увидели наш долгожданный ручей, возле которого стояла юрта и паслись овцы. Мы бегом бросились вниз, хотя до ручья было еще километра два. Вот и водичка, пей, сколько хочешь! Мы умылись, освежили лицо, руки шею, помыли ноги. Поели хлеб, макая его в холодную водичку. Легли на мягкую травку, задрав ноги вверх. Подошла хозяйка юрты:
– Откуда идешь?
– Из Кызыла в Сосновку.
– Ай, халак-халак, – покачала тувинка головой и ушла в юрту.
Через минуту прибежал из юрты мальчишка и принес нам кусочек сушенного бараньего мяса. Мы разломали на пять частей и с превеликим удовольствием съели его. Мальчик удивленно смотрел на нас.
– Четтэрдым! – крикнули мы, чтобы мать услышала.
Десять или двадцать минут мы отдыхали, трудно сказать. Да надо дальше идти, впереди еще пятьдесят километров! По песчаной дороге в гору идти трудно, мы пошли босиком. Поднимемся на увал, полежим, задрав ноги вверх, а под горку легче идти. Только наша неженка Зина Евсеенко стала отставать: “Не могу дальше идти, голова болит”. Не бросать же ее на дороге, мы распределили по своим сумкам ее учебники, на ее голову положили холодный песок в платке. И дальше шагаем. Казалось, что солнце прошло зенит и теперь быстрее покатилось на запад. А может быть, мы медленнее шли. Преодолев очередной увал, мы увидели слева Сватиково озеро. Ура! Не больше тридцати километров остается. Зашагали быстрее, а ноги как деревянные, то обуемся, то снова разуваемся, но не сдаемся. Уже далеко позади озеро, вот и последний увал. Теперь нам хорошо видны освещенные солнцем Сосновские горы, остается 12 километров.
– Девчонки, давайте не пойдем через Бай-Хаак, ведь напрямик будет семь-восемь километров до Сосновки,- предложила Лида.
Все согласились, мы свернули с дороги влево и пошли, ориентируясь на вершины наших гор. Вот солнце стало садиться, горы покрылись какой-то серой дымкой, исчез наш ориентир. Как быть? Будем идти наугад.
Навстречу едет всадник:
– Эки, эштер! Вы как сюда попали?- Нам понравился его добрый голос, мы ему все рассказали.
– Скоро ночь, нельзя одним по степи ходить, волки нападут, верблюды сейчас злые у них гон. Пойдем ночевать ко мне в юрту.
За небольшим увальчиком стояла одинокая юрта. Хозяин что–то сказал жене, она усадила нас возле очага:
– Чай жир?
– Да, да, конечно! Будем пить.
Она сняла с очага большой медный чайник, подала нам пиалы, наполненные до половины тарой – жареным пшеном, налила до краев соленого чаю с молоком. Это у них ужин, хозяин тоже сидел рядом, он ловко покручивал пиалой, прихлебывая вместе с чаем тару – надо уметь обходиться без ложки. Мы съели все, попросили добавки чая, хотя, непривычно пить соленый чай. Нас уложили на кошму рядом с хозяйскими ребятишками, мы тут же уснули как убитые. А с восходом солнца хозяин поднял нас, опять накормили тарой с тем же чаем, потом он вывел нас на дорогу. Мы поблагодарили доброго человека и пошли на последний увал. Минут через десять заметили, что с увала спускаются повозки. Оказывается, наша одноклассница Галя Калмыкова позвонила по телефону своей матери, которая работала на почте в Бай-Хааке, и рассказала, что сосновские девчонки ушли пешком. Ее мать дозвонилась до председателя колхоза только вечером. А рано утром Николай Иванович послал нам навстречу нашего Василия и Мишу Евсеенко на двух дрожках. Так мы доехали оставшиеся 12 километров. Многие сосновцы уже знали о нашем походе, одни чуть ли ни героями считали нас, другие дураками называли.
...Вот я и дома! Рада встрече с мамой, с сестричками и братишками, и они радуются. Мама Рая работает на свиноферме, Шима – настоящая хозяйка дома, Агнея ей помогает, Вася считает себя взрослым, хотя ему только одиннадцать лет, он работает в колхозе на лошадях, после уроков мальчишки вывозят навоз на колхозный огород. Сеня тоже стал помощником, то дров принесет, то двор почистит. Наши малыши подросли, Любе скоро шесть лет, Марусе четвертый годик, они меня не забыли. А карапуз Володя пытается ходить, держась за лавку, хочу взять его на руки, но он куксится, я для него чужая тетя. В обед я сходила с мамой на ферму, а вечером помогла доить коров. Перечитала папины письма. Он кузнец, его оставили в Кемерово на сварочные работы по монтажу военного завода, вывезенного с запада. Писал, что чувствует себя нормально, только суп не может есть, в него для запаха кладут немного мяса, а он этого не переносит, питается только кашей, да хлебом. С ним на заводе работает Василий Евсеенко.
– Охрани, господь, нам нашего отца, - говорит не верующая в бога мама Рая.
Утром все поднялись рано, мама хлопочет у печки.
– Садитесь за стол пока горячие шаньги. Вот сметана.
Восемь месяцев я не ела любимых шанег со сметаной. Все сели за стол, мои родненькие, жаль, что папы нет с нами.
Потом я побежала в контору, две Лиды и Полина были уже там, только Зина пришла с опозданием. Председатель Романов проводил планерку с бригадирами. Потом подошел к нам:
– Что скажете , красавицы?
– Николай Иванович, дайте нам работу.
– Отдыхайте, вы еще не пришли в себя после путешествия.
– Нам нужно привезти в школу справки, что мы работали.
– Приходите завтра, что–нибудь подыщем для вас.
Свободное копирование
