Костромское музыкальное училище - 3

 Глава 33

 Позднее я познакомилась с заведующей вокальным отделением Кожевниковой Э.А.. Она хорошо работала с вокалистами. Мы беседовали о вокале, несколько раз Эрна Александровна распевала меня.

 По договору с Костромским музеем для курса по классному руководству был организован лекторий о русских художниках - передвижниках. Музей предложил нам антологию живописи от древности до наших дней. Рассчитан лекторий был на два года, по одной лекции в месяц. Музей располагался недалеко от училища. Во время классного часа группа направлялась в музей, где высококвалифицированные лекторы рассказывали нам о творчестве художников того или иного периода в сопровождении иллюстративного показа слайдов с самыми значительными работами авторов.

 Так как учащиеся мало знали о дирижерах - хоровиках и, тем более, о дирижерах – симфонистах, я решила им в этом помочь. С курсом по классному руководству мы выпустили стенд, в котором разместили фотографии известных дирижеров - хоровиков и дирижеров-симфонистов СССР и зарубежных стран с их самыми яркими высказываниями о дирижерской профессии. Выпустили мы и стенд с правилами для музыкантов.

 Контингент учащихся на отделении был слабым. В классе у меня также талантов не было. Через три года ко мне в класс поступила Климова Наташа. Она была почти ребенок, «но игра стоила свеч»: неплохие голос, слух, игра на фортепиано. Много трудностей было чисто психологического порядка: если что-то не получалось, она замыкалась в молчании, и добиться чего-либо в этом состоянии от неё было почти невозможно. «Расслаблять» её приходилось ласковыми речами и шутками-прибаутками. На втором-третьем курсах у неё стали проявляться характер, профессиональные воля, выдержка.

 После четвертого курса она поступила в Московский институт культуры.

 Мне постоянно хотелось иметь свой хор. В этом направлении я работала много, но чтобы иметь стабильный исполнительский коллектив, с этим как-то не получалось. Работа на хоровом классе в паре с руководителем не устраивала ни в методическом, ни в творческом, ни в педагогическом отношениях.

 Внедрявшаяся певческая установка «с фальцета» - сама по себе не могла иметь места в работе с хором. Этот прием звукообразования мог применяться редко, для исправления интонации, но не для вокального показа. Вокал – наука неточная. Многое воспринимается интуитивно, в обход нашего сознания. К примеру, неправильная певческая манера, постоянно озвучиваемая в классе, внедряется подсознательно гораздо скорее, чем устные рассказы о правильности и красоте звука. В этом было принципиальное расхождение между нами во взглядах на хоровую вокальную методику.

 Не устраивал стиль взаимоотношений учитель – ученица, свойские до фамильярности. Было много недопустимых мелочей, которые в другой ситуации можно было бы «не заметить». Но здесь, в учебной обстановке, они были вопиющими и сказывались на отношении учащихся к другим преподавателям. В конце-концов, я отказалась от хормейстерства на хоровом классе.

 Интересна была позиция педагогов. В кулуарах, делясь впечатлениями от наблюдений на хоровом классе, все высказывали своё отрицательное отношение к установившимся «порядкам» на хоре и заявляли о решимости высказать всё руководителю хора и отдела в одном лице на очередном заседании отдела. Как самая смелая и независимая начинала разговор я, но больше никто в беседу не вступал, молча наблюдая за профессиональной дуэлью со стороны. Каждый молчал по имевшейся у себя причине: профессиональная слабость, нежелание «ссориться», профессиональный интерес на стороне, другое.

 Со второго курса у хоровиков я вела хоровой ансамбль. Первоочередной задачей я считала научить учащихся хоровому ансамблевому пению с сопутствующим анализом небольших хоровых миниатюр для женского хора, с применением вокальной методики и увязыванием её с точным интонированием хоровых партий. Голоса в группе были небольшими, возраст девочек – четырнадцать-пятнадцать лет. Был ещё Сазонов Дима, с которым я занималась отдельно. Пели много с листа «Shcola cantorum», простейшие хоровые произведения для женского хора.

 На третьем курсе я решила подготовить с учащимися пятнадцать а капельных трехголосных, с элементами подголосочности обработок народных песен по количеству союзных республик. Каждой миниатюре предшествовало поэтическое четверостишие, посвященное той республике, обработка песни которой звучала следующей. Читали их сами участники ансамбля. В училище не было концертного зала. Мы выступили в зале городской библиотеки, в зале райкома партии. Ансамбль звучал довольно чисто и слаженно. Была сделана магнитофонная запись выступления.

 С таким слабым певческим материалом сделать такую непростую программу было для нас неплохим профессиональным достижением. Мы добились звукового и артикуляционного единообразия, учащиеся хорошо слушали и выстраивали ансамбль. Главное, мне удалось вовлечь учащихся в эту творческую работу. Они с желанием репетировали, возрастал их творческий уровень, они развивались музыкально.

 С целью профессионального развития учащихся я организовала «Творческий клуб» для всех желающих на отделении. Встречи проводились один раз в месяц и посвящены были очередной теме по плану. У меня было много грамзаписей с хоровыми произведениями русских, советских и зарубежных композиторов в исполнении разных хоровых коллективов. Например, хора Р. Шоу, детских хоров, Московского камерного хора, Ленинградской Академической капеллы, Ленинградского камерного хора и других. Предлагались такие произведения, как «Лебедушка» Салманова, «Звездные острова» Балая, хоры С.И.Танеева, Чайковского П.И., Чеснокова П. , В. Калинникова, негритянские спиричуэлс, а также произведения в других музыкальных жанрах. Проведению клуба предшествовало красочное объявление.