Как я...

Как я писала мемуары

Писать мемуары – приятнейшее занятие, но тут есть и узкий момент. Современники не любят мемуаристов.

Вначале будущий автор мемуаров с удовольствием погружается в свои воспоминания, перебирая старые фотографии и роясь в письмах минувших лет. Вот отличная история, а это будет особенно смешно, а про это некому и вспомнить, кроме него. Затем он в меру своих талантов трудолюбиво записывает то, что вспомнил. Жизнь его на долгие месяцы, а то и годы наполняется особым смыслом. Новоиспечённый мемуарист сверяет даты, изучает источники, рыщет в Сети, расспрашивает друзей и родственников, стараясь быть как можно более точным. Несомненно, этот его труд не пропадёт даром и станет поучительным чтением для бойкого юношества, а также отрадой для убелённых сединами старцев.

Наконец мемуары завершены, и гордый автор отправляет их всем желающим почитать. Тут-то и выясняется, что юношество совершенно равнодушно к этому ценнейшему источнику информации, а все прочие, прочитавшие, пришли в крайнее раздражение.

Для мемуариста наступает период бесконечных согласований и резкой, испепеляющей критики. «Полоскать на людях грязное бельё прабабушки просто возмутительно! – сообщают автору родственники. – Тем более что она была редкая стерва, а вовсе не тихая благообразная старушка, как у тебя говорится». «Нельзя писать, что N. вышла замуж за водителя-дальнобойщика. Это надо заменить. Кстати, он давно умер», – настаивают друзья. Казалось бы, дальнобойщик умер и предан земле, какая ему теперь разница? Но автор покорно переправляет его в страхового агента. Чёрт с ним, это не принципиально.

Попадаются и педанты, строго указывающие, что в тот день 16-го числа они были не в синих, а в чёрных джинсах и что NN. вовсе не работал в похоронной конторе, а только служил там по разовому контракту. Кроме того, следует полностью выбросить кусок с упоминанием художника NNN., поскольку нынче он крупная фигура, и месть его будет ужасна. Самый же большой протест свежие мемуары вызывают у тех, кто занимает позицию «Всё вообще было не так!» и при этом ленится изложить собственную версию событий – разумеется, гораздо более достоверную.

В процессе согласований, склок и критики многократно исправленные, дополненные и урезанные автором мемуары теряют свои самые лучшие фрагменты и всё сильнее и сильнее отдаляются от того, что он помнит. Наилучшие ожидания мемуариста обмануты, а его нервная система расшатывается.

Однако встречаются и благосклонные читатели мемуаров. Во-первых, это те редкие люди, которые не помнят вообще ничего. А во-вторых, совершенно посторонние граждане, которые не имеют к описываемым событиям никакого отношения. «Как вы хорошо пишете, с юмором!» – доброжелательно говорят они мемуаристу. И тот рефлекторно вздрагивает, понимая, что, видать, где-то ещё в своих записках кого-то продёрнул, и надо бы срочно изъять и этот эпизод.

С годами количество как первых, ничего не помнящих об описываемых событиях, так и вторых, не имеющих к ним никакого отношения, неуклонно возрастает, пока они не превратятся в подавляющее большинство. Тогда на созданные автором мемуары и возникает настоящий спрос. Жаль только, что не каждому мемуаристу удаётся до этого момента дожить.