О пользе противопожарных мер
Нашему школьному приятелю Гере М. всегда нравилось собирать вокруг себя людей и чему-нибудь их обучать. В начале 1980-х годов Гера зазвал меня и ещё одну девочку из нашей школы сходить с ним в поход. Все мы уже давно учились в институтах, и Гера, студент факультета «Фото-кино» Института культуры, в это время вёл фотокружок при районном Доме пионеров для трудных пионеров. С этими пионерами Гера и вознамерился сходить в поход. «Боюсь, один я с ними не справлюсь», – честно сказал он мне.
Старт похода Гера назначил на Первое мая, по случаю которого вместе с субботой и воскресеньем выпало три выходных дня подряд. В первый день с утра мы выехали из Москвы на электричке, потом всей компанией под руководством Геры куда-то шли пешком по долинам и по взгорьям, затем там, где нам понравилось, разбили в лесу палаточный лагерь и следующий день провели в нём. Готовили еду на костре, умывались водой из речки и пр. романтика. Гера, я и трудные пионеры были вооружены фотоаппаратами, и по ходу дела он давал пионерам наставления по фотомастерству и сам снимал на пленере что понравится.
Пионеры, штук пять-шесть, были разных возрастов и разной степени трудности. Большинство из них вело себя вполне пристойно, и только один, самый старший, лет тринадцати, был самый говнистый.
На третий день утром мы свернули наш лагерь и отправились в обратный путь с расчётом снова выйти к электричке и к раннему вечеру оказаться дома. На обратном пути, однако, у нас возникла проблема. Гера повёл нас обратно по новому маршруту – не к той железнодорожной станции, на которую мы приехали, и даже к другой железнодорожной ветке. Между тем настоящей карты этого района Подмосковья у него не было, и он прокладывал наш путь по туристической карте-схеме.
В отличие от настоящих карт раздобыть такие карты-схемы в советское время было нетрудно – они свободно продавались в киосках «Союзпечати» вместе с журналами и газетами. Но у них была одна особенность: чтобы сбить с толку коварного зарубежного врага-шпиона, на этих картах-схемах всё было намеренно перепутано, а масштабы искажены.
Эту особенность общедоступных карт-схем мы познали на собственном горьком опыте, когда на обратном пути основательно заплутали. Наш фотоотряд шёл, и шёл, и шёл, но никакой железнодорожной ветки не было и в помине. Пришлось спрашивать дорогу у жителей редких местных населённых пунктов, которые засылали нас то туда, то сюда.
Утомившись от своих блужданий, мы в какой-то момент, выйдя из леса, остановились на очередной привал на краю большого поля, сплошь покрытого прошлогодней седой и длинной полёгшей травой, и попáдали на неё в изрядном изнеможении кто куда. Самый говнистый пионер, расположившийся рядом со мной, при этом быстро нашёл себе развлечение. Лежа на земле и облокотившись на локоть, он зажигал спичку и бросал её возле себя на сухую траву. Трава начинала тлеть и дымиться, он хлопал по ней и гасил, а затем зажигал следующую спичку и опять бросал. Я сказала ему, чтобы он прекратил это занятие. Говнистый пионер медленно и демонстративно чиркнул очередной спичкой и опять бросил её на траву. И тут сухая трава вокруг нас мгновенно и ярко полыхнула вся.
Мы повскакали на ноги и попытались затоптать её. Но наши усилия не принесли успеха – занявшейся травы было слишком много. И, наверное, наша команда так и сгорела бы на этом обширном поле вдали от человеческого жилья, а наши останки случайно обнаружили бы через год-другой. Но, к счастью, неподалёку от нашего привала по краю поля какие-то добрые люди прокопали противопожарную канаву, отделяющую поле от леса, и по весеннему времени она была наполнена мутной талой водой.
Все принялись бегать к этой спасительной канаве и таскать из неё воду – кто в горстях, кто в шапке, а кто и в сброшенной наспех куртке. (В те времена погоды были гораздо прохладнее, чем сейчас, и в начале мая мы ещё были одеты довольно капитально.) И через некоторое время нам удалось залить полыхающую сухую траву.
А к железной дороге мы в тот день всё-таки вышли, хоть и намного позже, чем рассчитывал Гера.
Свободное копирование
