"Одиссея" пунктового врача - 7

* * *

Итак, в октябре 1907 года едем первый раз по Оренбургско-Ташкентской дороге. Пересекаем безграничные просторы туркестанских и тургайских степей, любуемся Аральским морем и, перешагнув Мугоджарский перевал, попадаем в Россию.

Перенесенное горе сблизило нас еще больше. Мы понимали друг друга без слов и безгранично доверяли друг другу, нам казалось, что, пока мы вместе, вдвоем, нас не сломят никакие житейские невзгоды, мы сумеем их стоически пережить — лишь бы быть вместе.

В Юрьеве я с удовольствием зашел в свою альма-матер — ветеринарный институт, обошел клиники, лаборатории, повидался со своими учителями: Кундзиным, Вальдманом, Пуч-ковским.

Простившись со своей удивительно доброй и умной мамой, которую мы все, пятеро детей, не только любили, но и глубоко уважали, мы с Лизой выехали в Петербург, к Марусе. Разве мог я предполагать, что это была моя последняя встреча с мамой?.. Ровно через год она умерла от воспаления легких в возрасте 56 лет.

Маруся жила в Петербурге, работала в Управлении по сооружению Сибирской железной дороги. Основной свой заработок она посылала в Юрьев маме. Я тоже из получаемого 100-рублевого жалованья 40 рублей посылал маме, оставляя нам на прожитие 60 рублей в месяц.

Здесь, в Петербурге, я познакомился с редактором «Вестника общественной ветеринарии» профессором Н. П. Савваитовым. Первая встреча произвела на меня исключительное впечатление: худощавый, нервный, с блеском беспокойных, глубоко запавших глаз, он сразу приковывал к себе внимание. Особенно мне понравился его фанатический «ветеринарный патриотизм». Ветеринарию он любил, ценил, за нее страдал, успехам ее радовался. Беседуя со мной, молодым провинциальным ветврачом, профессор, магистр ветеринарных наук, редактор общественного журнала проявил чуткость, такт, уважение и высказал неподдельную заинтересованность моей работой. Это было совершенно непохоже на поведение многих маститых ученых того времени. У нас установились очень хорошие взаимоотношения. Особенно они окрепли после 1914 года, когда я вернулся из заграничной научной командировки…

В Петербурге мы пробыли недолго, поскольку заканчивался срок отпуска. Побывав в музеях и театрах, взяв слово с Маруси, что она приедет погостить к нам в Туркестан, мы с Лизой в декабре 1907 года двинулись на юг, но в разных направлениях: я — в Ташкент, чтобы оттуда отправиться на работу в Аулие-Ата, а Лиза — на Кавказ.