В 1833 г. умер герцог Александр Виртембергский, и в октябре этого года был назначен главноуправляющим путями сообщения и публичными зданиями генерал-адъютант граф К. Ф. Толь. Прибавление к титулу главноуправляющего слов "и публичными зданиями" произошло потому, что перед назначением Толя гражданская строительная часть в ИМперии перешла из Министерства внутренних дел в Главное управление путей сообщения.
Граф Толь был известен как отличный военный; он играл значительную роль в 1812 г. в звании генерал-квартирмейстера действующих армий, будучи еще в чине полковника. Он с отличием служил в 1813--1814 гг., а также в должности начальника Главного штаба армии в турецкую кампанию 1829 г. и польскую 1831 г. В последнюю он особенно отличился под Остроленкою, и ему приписывают скорое взятие штурмом Варшавы, так как главнокомандующий фельдмаршал Паскевич был контужен в самом начале штурма и сдал команду Толю.
Постоянные несогласия между Паскевичем и Толем, человеком весьма самостоятельным, заставили последнего покинуть армию, и, кажется, без дозволения Государя, который, по приезде Толя в Петербург, был к нему неблагосклонен. Через несколько месяцев Толь был приглашен во дворец к Государю, и, пока он дожидался приема, из кабинета Государя вышел военный министр генерал-адъютант граф Чернышев, который объявил Толю, что он призван Государем для того, чтобы назначить его членом Военного совета. Толь очень резко отвечал, что он этого звания не примет, так как военный министр председательствует в означенном совете, а между тем Чернышев моложе его в чине, что он находит это не только оскорбительным для себя, но и вредным для служебного порядка; вслед за тем он вышел из дворца и уехал в свое небольшое эстляндское имение. Государь, предполагая в 1833 г. назначить Толя главноуправляющим путями сообщения, не вызывал его в Петербург, а, проезжая через Эстляндию, вызвал его на ближайшую от деревни Толя почтовую станцию, на которой и подписал указ о его назначении. Выбран же был Толь в эту должность потому, что слыл за весьма строгого и сурового человека, когда состоял начальником штаба 1-й армии, а Государь не любил ведомства путей сообщения, полагая, впрочем очень неправильно, что в нем распространены либеральные идеи, и с большей справедливостью, что в нем распространено казнокрадство, -- и надеялся, что Толь в состоянии будет искоренить и то и другое.
Толь начал свое управление под этим впечатлением и в своих приказах выказывал разные строгости; между прочим, дошел до того, что объявил в приказе, что он будет исключать из службы не только инженеров, провинившихся в чем бы то ни было, но даже и тех, которые подпадут под следствие по какому бы то ни было неблаговидному делу, хотя бы они оказались по следствию невиновными. Он особенно гнал высшие лица ведомства, как более приближенные к покойному герцогу. Так, он немедля заставил выйти в отставку начальника штаба корпуса путей сообщения Варенцова, директора Департамента путей сообщения (тогда единственного в главном управлении) Борейшу, а вслед за тем директора Института инженеров путей сообщения Базена; увольнением последнего он сделал большую ошибку. Через несколько дней Базен снова был принят на службу в военные инженеры, но по болезни службою более не занимался, уехал в Париж, где и умер. Самый приближенный человек к герцогу Виртембергскому и самый влиятельный по ведомству был адъютант его, инженер-полковник Александр Петрович Девятнин, который особенно не нравился Толю, а потому <не мог оставаться в этой должности при Толе> и был бы, конечно, уволен из ведомства путей сообщения <с другими инженерами>, если бы не произошла между ними следующая сцена. Девятнин ездил с больным герцогом Виртембергским за границу; последний перед смертью вручил Девятнину письмо к Государю. По возвращении из-за границы Девятнин добивался лично вручить это письмо Государю, но не добился; оно было у него вытребовано военным министром графом Чернышевым.
По назначении графа Толя главноуправляющим путями сообщения Государь вспомнил, что в означенном письме герцог просил наградить Девятнина за его отличную при нем службу, и приказал Толю спросить, какой награды желает Девятнин. Когда Толь, исполняя приказание ГОсударя, спросил об этом Девятнина, последний отвечал, что желает быть произведенным в генерал-майоры. Толь находил, что он слишком для этого молод, и предлагал орден Владимира 3 ст. или денежную аренду, но Девятнин настаивал на своем. Толь передал эту сцену Государю, который пожелал видеть <лично> столь настойчивого полковника, решившегося сопротивляться грозному начальнику, каким считался Толь. Государь, приняв Девятнина, говорил с ним долго и до того был им доволен, что произвел его в генерал-майоры и приказал ехать немедля к Толю в генеральских эполетах. Когда Толь увидел Девятнина в этих эполетах, он, сочтя его сумасшедшим, с сожалением спросил о свидании его с Государем и сделал замечание Девятнину, что, хотя бы Государь и произвел его, то все же он не должен был надевать генеральских эполет до состояния о том Высочайшего приказа. Девятнин объяснил Толю, что ему известен этот порядок, но что он принужден был его нарушить в исполнение воли Государя. Тогда Толю, видевшему, что Девятнин находится в полном уме, оставалось только поздравить его. Толь назначил Девятнина к себе по особым поручениям и в поездку свою по России, в 1834 г., взял его с собою. Впоследствии Девятнин был назначен товарищем главноуправляющего и был не только правою рукою Толя, но, можно сказать, заведовал всем Главным управлением путей сообщения, так как Толь был не только стар и болезнен, но и не любил административной должности.
Свободное копирование
