М. Н. Муравьев был женат на Шереметьевой, Пелагее Васильевне. Мать последней, Надежда Николаевна Шереметьева{}, также часто бывавшая в Москве у Левашовых, была с ними дружна с давнего времени. Она имела поместье в Смоленской губернии по соседству с имением, в котором жили Левашовы до 1828 г. Вторая ее дочь, Настасья Васильевна, была замужем за двоюродным братом Е. Г. Левашовой, Иваном Дмит риевичем Якушкиным{}, сосланным в 1826 г. за участие в тайных обществах на каторжную работу. Жена его, молодая и красивая женщина, жила в Москве с двумя малолетними сыновьями.
Н. Н. Шереметьева была женщина умная, добрая, но странная. Она в то время, когда дамы не ездили иначе как в каретах и колясках, разъезжала по Москве в простых дрожках. Костюм ее был очень своеобразен; она носила остриженные, хотя довольно длинные седые волосы и имела всегда костыль в руках. М. Н. Муравьев до 1826 г. жил в отставке в деревне своей жены и, по дружбе последней с Левашовою, часто гостил с своим семейством в деревне у Левашовых. Муравьев мне неоднократно говорил, что он много обязан Левашовым тем, что, когда упомянутое имение жены его было описано за долги, он жил с семейством у Левашовых, которые для того, чтобы избавить имение Муравьева от аукционной продажи, заложили свое Смоленское имение; тогда они сами не имели ничего более, так как отец Н. В. Левашова тогда еще ничего не отделил сыну из своего значительного состояния. Муравьев часто при мне напоминал об этом своим детям и сам помнил во всю свою жизнь. Он никогда ни мне, ни жене моей не отказывал в наших просьбах, которые, конечно, бывали очень редки. Он меня очень любил и высоко ценил, как хорошего служаку, а потому постоянно желал, чтобы я служил под его начальством, и даже в 1865 г., перед самым увольнением от должности генерал-губернатора Северо-Западного края, которого он нисколько не ожидал, будучи не в ладах со своим помощником генералом Потаповым{}, надеялся уговорить меня поступить на место последнего. Я же, зная строптивый характер Муравьева и не желая оставлять моей инженерной карьеры, постоянно не соглашался поступить под начальство Муравьева и тем менее мог бы согласиться заместить в 1865 г. Потапова, так как, по моему характеру, я вовсе не был способен к подобной должности в крае, состоявшем на военном положении. В бытность Муравьева гродненским военным губернатором старший сын Левашовых, Василий{}, состоял при нем на службе. По назначении Муравьева курским военным губернатором он часто ездил в Петербург, и во время его там пребывания жена его с детьми жила в Москве у Левашовых.
В одно из этих пребываний Муравьевой у Левашовых получено было известие о том, что Государь, будучи доволен отчетом Муравьева по Курской губернии, произвел его в генерал-лейтенанты. За обедом все поздравляли молодую генерал-лейтенантшу. Вскоре Муравьев воротился в Москву и, говоря со мной, заметил, что я будто бы как-то с особенным вниманием смотрю на его эполеты, и это, вероятно, потому, что нахожу на них две, а не три звездочки, обозначающие чин генерал-лейтенанта, -- и что это происходит оттого, что он действительно был произведен Государем, но не благоволивший к нему военный министр граф Чернышев{} доложил Государю, что он по списку генерал-майоров стоит очень низко и что его производством будут обижены многие старшие его весьма достойные, и затем производство Муравьева было отменено.
Странно, что подобная история повторилась с Муравьевым через несколько лет, а именно в 1842 г. Он в это время состоял директором Департамента податей и сборов. По представлению министра финансов графа Канкрина{} он был произведен в генерал-лейтенанты с назначением сенатором и получил уже уведомление об этом и поздравление от управлявшего тогда Военным министерством, за отъездом графа Чернышева на Кавказ, графа Клейнмихеля. Но тот же Клейнмихель, не любивший Муравьева, доложил Государю насчет производства последнего то же, что докладывал несколько лет назад Чернышев, и Государь приказал отменить производство Муравьева в генерал-лейтенанты, а произвести его в соответствующий гражданский чин тайного советника.
В этом чине Муравьев состоял по 1849 г. и переименован был в этом году в генерал-лейтенанты по весьма странному случаю. Константиновский межевой институт, {о котором я упоминал в I главе этих воспоминаний}, бывший прежде рядом с заведением Д. Н. Лопухиной, был переведен в весьма хороший дом на Старой Басманной; задний двор этого дома был смежен с садом дома Левашовых, находившегося на Новой Басманной. Государь по приезде в Москву немедля посещал кадетские корпуса, куда проезжал через Старую Басманную улицу. Проездом в корпуса в 1849 г. он заметил на парадном крыльце межевого института швейцара, старого гвардейского унтер-офицера, с разукрашенной медалями грудью. При обратном проезде Государь, увидав того же швейцара, вышел из коляски. Государь, назвав его по имени и спросив, что это за заведение и хорошее ли оно, взошел в классы, где было все готово для принятия высокого посетителя и были налицо директор и инспектор института. Государь был очень доволен заведением и нашел, что воспитанники не имеют надлежащей выправки, не получая фронтового образования, которое, по его мнению, им необходимо, и спросил у директора и инспектора о том, где они прежде служили. Узнав от них, что первый был на военной службе, а второй в корпусе инженеров путей сообщения, он сказал, что они должны быть переименованы в военные чины.
М. Н. Муравьев, бывший в то время главным директором межевого корпуса и находившийся в Москве, был позван к Государю, который объявил ему, что он желает, чтобы Константиновский межевой институт{} был образован на военную ногу, причем переименовал Муравьева в генерал-лейтенанты. Вследствие этого повеления межевой институт преобразован по образцу Института инженеров путей сообщения; выпускаемые из межевого института воспитанники получали военные чины с названием межевых инженеров, и главному директору межевого корпуса предоставлено представлять находящихся на службе землемеров, по его выбору, в военные чины, соответствующие их гражданским чинам. Таким образом, М. Н. Муравьев добился чина генерал-лейтенанта и образовалось новое ведомство с военными чинами под названием межевого корпуса, который в 1867 г., вместе с корпусами инженеров путей сообщения, горных инженеров и лесничих, был снова преобразован в гражданское ведомство.
Сверх вышепоименованных мною лиц, с которыми я познакомился у Левашовых, я часто у них видал умную и образованную Анисью Федоровну Вельяминову-Зернову{}, вышедшую в 1837 г. на 50-м году от роду за Кологривова{} и приезжавшую каждую зиму из Петербурга гостить несколько месяцев у Левашовых, Екатерину Петровну Дубянскую{}, также женщину большого ума и весьма образованную. Она была лучшим другом Е. Г. Левашовой, что и доказывала своими ежегодными приездами, которые, при неимении железной дороги, были далеко не так удобны, как теперь. Эта Дубянская была вдова одного из братьев Дубянских{}, от которых получил большое наследство генерал-адъютант Николай Васильевич Зиновьев{}.
Свободное копирование
