Мои воспоминания - 29

Глава II

1826--1832

Приезд в Петербург. Ф. А. Викторов и его семейство. Барон А. А. Дельвиг. Баронесса С. М. Дельвиг. Литературные вечера у А. А. Дельвига. Отношения К. Ф. Рылеева к Дельвигу в 1824 и 1825 гг. 14 декабря 1825 г. Альманах "Северные цветы". Учреждение Главного управления путей сообщения. Учреждение Института инженеров путей сообщения. Учреждение Военностроительного училища путей сообщения. Учреждение Кондукторской школы путей сообщения. Поступление в Военно-строительное училище в 1827 г. Барон Александр Дельвиг в Дворянском полку. Е. М. Гурбандт и его семейство. Трехмесячное пребывание у А. А. Дельвига по болезни в 1827 г. Месячное пребывание у А. А. Дельвига по болезни в 1828 г. Пребывание в Военно-строительном училище в 1828 и 1829 гг. Поступление в Институт инженеров путей сообщения. Присоединение Военно-строительного училища к Институту инженеров путей сообщения. Общество, посещавшее А. А. Дельвига в 1829--1830 гг. Публичный экзамен в Институте инженеров путей сообщения в 1830 г. и производство в прапорщики. "Литературная газета", издаваемая А. А. Дельвигом. Сцена графа Бенкендорфа с А. А. Дельвигом и запрещение "Литературной газеты". Выход А. И. Дельвига в Польшу. Болезнь и смерть А. А. Дельвига. Впечатления, произведенные смертью Дельвига. Пропажа значительной суммы денег после смерти Дельвига. Сожжение переписки А. А. Дельвига. Мои посещения вдовы Дельвига. Жизнь моя в 1830 г. по выпуске из Института инженеров путей сообщения. Жизнь с братом Александром в 1830 г. в Павловских казармах. Обучение в прапорщичьем классе Института инженеров путей сообщения. Приезд в Москву в 1831 г. Практические служебные занятия. П. Ф. Четвериков. Вырезка носовых полипов. Приезд С. М. Дельвиг в Москву. Свадьба С. М. Дельвиг и С. А. Баратынского. Смерть Александра Дельвига. Жизнь в Петербурге в 1831--1832 гг. Обучение в Институте инженеров путей сообщения в 1831--1832 гг. Назначение на действительную службу.

 Мы приехали в Петербург на рассвете в последней половине октября 1826 г., так что меня при въезде не могла поразить красота петербургских улиц; я удивлялся только их ширине; остановились мы в угольных комнатах бельэтажа гостиницы "Лондон"{[1]}, которая помещалась тогда на углу Невского проспекта и Адмиралтейской площади. Меня изумило великолепие Зимнего дворца, Главного штаба и длина здания старого Адмиралтейства, которые все были видны из наших окон. А. И. Шеле с братом Д. И. Тулиновым должна была немедля ехать далее в Юрбург к своему мужу, и потому меня на другой же день отвезли к Ф. А. Викторову, жившему на Захарьевской улице в нижнем этаже казенного дома, против придворного экипажного заведения, которого он был начальником.

 Ф. А. Викторов был старый полковник, израненный; он потерял на войне ногу, ходил на двух костылях очень скоро, выдвигая костыли вперед, и потом, опираясь на них, переносился так быстро, что за ним трудно было поспеть. Он был очень добрый человек, но вспыльчив; он имел неприятности со своим начальником, обер-шталмейстером Беклемишевым{[2]}, которые продолжались до выхода его дочери замуж за Александра Петровича Мельникова{[3]} (ныне тайный советник и член придворной конюшенной части). Об отношениях Беклемишева к Мельниковым я знаю следующее: Беклемишев выдал свою любовницун замуж за какого-то дворянина Мельникова{[4]}, чтобы своим сыновьям от этой любовницы дать дворянские права. Эта любовница видела мужа своего Мельникова только при венчании в церкви. Мельников был в это время вдовцом и от первого брака имел сына Александра, женившегося на дочери Викторова. Беклемишев же от вышеозначенной любовницы имел двух сыновей: Павла Петровича Мельникова{[5]}, бывшего министром путей сообщения, а ныне член Государственного Совета, в чине инженер-генерала, и Алексея Петровича{[6]}, бывшего генерал-интендантом действующей армии, а впоследствии комендантом в Варшаве и наконец членом Совета Министерства путей сообщения, а ныне состоящего в отставке полным генералом.

 Жена Ф. А. Викторова была также очень добрая женщина, простая, без всякого образования; ее звали Констанциейн; кажется, она была полька из наших западных губерний.

 Викторовы, муж и жена, умерли в один день.

 У них было в 1826 г. много детей, начиная с 14-ти летнего возраста до грудного ребенка. Меня посадили учиться с двумя старшими, дочерью Надеждой 14 лет (вышедшей впоследствии замуж за Александра Петровича Мельникова) и с сыном Александром 13 лет, следовательно, моим ровесником.

 Оба они, брат и сестра, были вялы, несимпатичны мне, и я нисколько с ними не сошелся; они имели мало способностей к учению и гораздо менее меня знали, а потому учителя отзывались обо мне с особою похвалой, а о них нехорошо, что не могло быть приятным их родителям; однако же Ф. А. Викторов мне это высказывал только косвенными намеками и то весьма редко.

 При их дочери Надежде была гувернантка, женщина не очень красивая, лет 30-ти, которая учила меня игре на фортепиано, но я не имел к музыке способности; руки мои плохо ходили по клавишам, и слуха музыкального не было. Для уроков музыки были назначены часы немедля после обеда. Моя учительница, поучив меня несколько минут и убедившись, что Викторовы, отец и мать, всегда отдыхавшие после обеда, уснули, а дети их сидят в классной для приготовления уроков, уговаривала меня ложиться {с нею в ее постель}. Перед пробуждением Викторовых мы опять садились за фортепиано. Так продолжалось до поступления моего в Военно-строительное училище в марте 1827 г.

 Из училища я хаживал иногда к Викторовым, но этой гувернантки уже у них более не было, они никогда о ней не говорили, и я о ней не спрашивал и более ее не видал.

 Викторовы жили очень скромно; у них почти никто не бывал, кроме старых сослуживцев Викторова; стол у них был не хорош, так что я многое ел неохотно, что замечал Викторов, говоря мне, что не может меня кормить, как я привык, деликатесами. Но он в этом ошибался; по бедности моей матери я привык к очень простой и умеренной пище, но мне у Викторовых не нравилась провизия, а в особенности способ приготовления кушаний.

 Из этого очерка жизни моей у Викторовых, конечно, не трудно угадать, что мне у них было не весело; я только и думал о том, как бы поскорее оставить их дом, или по крайней мере как можно чаще отлучаться. Последнее представлялось возможным, так как я воскресенья и праздники, а иногда и будни, проводил у двоюродного брата моего барона А. А. Дельвига.