16 февраля 1998 г.
Обвал звонков – вышел ли «Автограф», когда выйдет, – очень напрягает все твое существо. Состояние подвешенности – ничего хуже этого, пожалуй, нет. Валя в пятый раз едет в ОВИР, оставаясь в нулевой позиции: ему подсунули в последний раз не пригласительные бланки, а бланки на паспорта, он, не вглядевшись, доверчиво взял… О, Россия… Безразличие, полнейшее равнодушие и к делу, и к человеку – почасовики, временщики – от малой до большой российской конторы «работают» так, будто думают о чем угодно, только не о деле и не о людях. Холодно жить в среде, которая столь совершенна в своем равнодушии к жизни, к каждому конкретному ее проявлению. Неверно, что у нас каждый с каждым борется, вернее, что каждый каждому – никто, каждый каждому – чужак. Никто никогда не в состоянии поставить себя на место другого. Интересно, на что же силы расходуются, если ни людям, ни себе от себя проку нет. Куда чувства деваются, или они уж и не возникают совсем? Стаи и атомы – маскульт и пустота, желудок и прямая кишка – тьма людей превращается в монстров пустоты.
Или вот: прибежал сосед – Рома-наркоман; возьмите, говорит, меня машину водить, я – прекрасный водитель. – Роман, – говорю, – значит, чтобы тебя ублажить, я должна жизнью своего мужа рисковать?
– Надо, чтобы у меня цель была. Будет цель, я не буду колоться.
– Но, Рома! Как можно так рассуждать? …Если бы ты не был так страшно болен, лучшего сотрудничества не надо было бы и желать, я сама бы тебе предложила работу.
Он обиделся. А я полдня не могла успокоиться: мало нам водителя-пьяницы, надо, чтобы был еще и наркоман.
Но, главное, каждый из опустившихся старается схватиться за тебя, спастись или продлить свою такую жизнь за счет другого, ничуть не усомнившись в своем праве притязать на жизненные устои другого; ни стеснительности, ни ответственности, ни неловкости не испытывая при этом ничуть. У меня на окне – цветы в горшках, в прошлом году поселилось в одном из них тонюсенькое в суровую нитку с маленькими шишечками растение-паразит. Непрерывно обираю его нити и шишечки, нити сдавливают ветки цветка, удушают его; стоит забыть обобрать сорняк, глядишь, цветок едва не погиб. Откуда взялся, где начало, корни – не понять, а угнетает растеньице-паразит цветок упорно, с невероятной силой. Так чувствуешь себя, когда «облепляют» тебя существа вроде Саши-водителя, его жены, Ромы-соседа… Мистика, дурной сон, триллер на уровне быта.
Господи! Что стало меня занимать? На что ты тратишься? – говорит в таких случаях Валя.
Рома, кажется, уже не на нашем этаже, а на 11-ом, у лифта.У кого-то что-то выпрашивает.
…Вал. Ильич Мильдон считает нужным, пропуская заметку из «Независимой» в интернет, добавить имена гл. ред. и зама гл. ред. «Росс. пров.». Мильдон прав. (Зам. ред.: О.И.Карпухин).
– Боюсь, говорит, что сейчас в целом нравы такие. Журналистика всегда держалась на порядочности главных редакторов. Сейчас – время других… Но я – с вами. Выходит, «не одна я дурочка» все-таки.
…В., якобы, в районе часа дня должен был получить от дамы из «Русских усадеб» (не дама – а поручик Киже), или из банка, обслуживающего «Русский чай» (фирма, похоже, для нас – тоже словно поручик Киже) – деньги на номер газеты. Все так же, как и в предыдущие дни недели, после 10, 13, 15-ти – тишина. При этом повторяется: все будет в порядке. Когда? Вот это уже совсем другой вопрос.
Нат.Ник.Комарова (ГАНГ) сказала, что студенты в общежитии подключены к Интернет, и не будет никакой проблемы нашу заметку запустить в раздел «Скандалы». Белый день потратила я на поиски по телефону Ромы из общежития, ибо другого телефона у меня нет. Выясняется, что давно из того здания, где была сеть, студентов выселили туда, где системы нет. Глупа я стала – продолжаю доверять людям, которые что угодно могут наговорить, не опасаясь ошибки, неточностей, живут по принципу: «Сказать, что плюнуть». А ведь Н.Н., что называется, — из хороших…
Свободное копирование
