***
Помню, что отец иногда не ночевал дома. Возвращаясь он кричал в потолок: «Ольга – ты человек!!! А я ? Я – идиот!!!» Как-то, чтобы выглядело убедительнее, разорвал наполовину голубой плюшевый ковер с оленями на берегу ручья. Потом долгие годы этот разорванный ковер украшал наше с мамой жилье. Мама плакала. Говорила про какую-то Шилкину, озеро Ажабачье, Ушки, Козыревск и снова плакала.
Осенью 1956 г. мама переехала в Козыревск, где мы прожили несколько месяцев. Весной переехали в Елизово. Она устроилась бухгалтером и получила квартиру в «финском» доме (на две семьи), состоящую из комнаты и кухни. Первый класс закончил в Елизово.
Сделав уроки, обычно читал А. Носова «Приключения Незнайки и его друзей» или собирал из двух комплектов металлических конструкторов большие фантастические механизмы – экскаваторы, подъемные краны, автомобили.
Конструктор состоял из наборов дырчатых алюминиевых пластинок, уголков, колесиков, гаечек и винтиков. Сейчас таких конструкторов почему-то не продают. Во всяком случае, они мне ни разу не попадались на глаза. А играть в такой конструктор оказалось интересно – иногда целыми днями скручивал и перекручивал гайки (меняя соотношение деталей) этой замечательной игры. Таким образом, технику начал познавать еще в детстве.
Затем мама переехала в Старую Тарью (ныне район пос. Приморский). Там она «сошлась» с дядей Ильей – радиомехаником. С ним жил сын Владик старше меня на четыре года. Иногда Владик меня бил. У Владика была мама, которая жила с другим дядей, которого полюбила и ушла из семьи. В Старой Тарье мы провели одну зиму. Закончил второй класс отличником.
Потом мы переехали в Паратунку. Дядя Илья остался в Старой Тарье. Мама устроилась в Паратунский детский дом работать главным бухгалтером. Ей дали половину вновь построенного дома, состоящего из комнаты и кухни. С третьего по восьмой классы учился в Паратунке.
Первые два года дядя Илья иногда к нам приезжал. Один раз мы ездили с мамой в Старую Тарью из Паратунки зимой в санях на лошади. Несколько раз она ездила одна.
И, наконец, я уже учился в пятом классе, она попросила меня на лыжах сходить в Старую Тарью перед Новым годом и передать дяде Илье письмо, а Владику – маску зайчика из папье-маше. Меня согласился сопровождать мой друг тех времен Виктор Пашенко (старше меня на два года). Как сейчас понимаю, из Паратунки до Тарьи было 18 километров в один конец.
Вышли мы на лыжах в 9 часов утра. В 14 часов пришли на квартиру к дяде Илье, его не было дома. Лишь один Владик. Я поздравил его с наступающим Новым годом, оставил письмо, подарил новогоднюю маску и в 15 часов отправились назад.
Где-то, на половине дороги, уже сильно устал. Виктор держался лучше. Лыжи свои я бросил (спрятал в кустах) сразу же, как только мы перешли по льду р. Паратунку. Пошел пешком. Выбрались на «паратунскую тундру» –в трех километрах горели огни поселка. За километр до поселка я уже начал замерзать и падать.
Виктор бросил лыжи (закопал у какого-то номерного столба) и тут на лошади в санях к нам подъехали две мамы: моя и мама Виктора – тетя Галя. В 22 часа вечера уже был дома. Потом мама пошла распрягать лошадь в конюшню детского дома. Когда ехал в санях думал, что дома будет гореть печка, но там было холодно. Мама и тетя Галя потом долго не разговаривали, хотя мы жили в соседних домах.
С дядей Ильей моя мама больше не виделась. Через два года он умер от рака. В Елизово у него имелись родственники. Уже взрослым, видел фотографию, где он лежал в гробу, и рядом сидела моя мама в страшном горе. Вероятно, она его сильно любила. У него росли усы, как у Василия Ивановича Чапаева. Владика больше никогда не встречал.
В Паратунке мы жили не территории детского дома. Друзей из детского дома у меня особо не появилось. В школе учились вместе. Сразу же, мне присвоили кличку «Бугай». Даже спустя почти 40 лет, проходя по Паратунке, слышал за своей спиной: «Смотри, Бугай приехал».
Когда учился в институте во Владивостоке, то некоторые студенты также звали «Бугай», хотя и не догадывались, что они не первые. Не знаю, как звали за глаза в КоТИНРО, и никогда не пытался этого выяснить.
Ближе всех в своем детстве подружился с детьми сотрудников и воспитателей детского дома – Виктором Пашенко, Юрой Вторушиным, Виктором Тюменцевым, Славой Баевым, Валерой Федориным и Вадиком Жиронкиным
Были и враги – Витька, Валерка и Мишка Бурименко (всего их было 5 или 7 братьев). Не знаю, чем я им не нравился, но особенно в 7-8 классах мне частенько от них доставалось.
Отношения с Юрием (Ивановичем) Вторушиным и Виктором (Леонидовичем) Тюменцевым сложились на всю жизнь. После окончания 8 класса мы втроем пошли в школу в Елизово, где и закончили 9-10 классы. После поступили в институты. Не все, правда, с первого раза.
С мальчишками ходили в походы на окрестные сопки, рыбачить на «Зеленку» (нерестилище кеты и кижуча в истоке р. Хайковки) и р. Паратунку, строили вместе «халабуду» в роще.
Халабуда – это небольшой домик (3*2 м), сложенный нами из остатков бруса среди нескольких берез недалеко от дома Юры Вторушина. Там имелась дверь, маленький столик, окно, лестница внутри на чердак. Стоять там можно было только наклонив голову. На чердаке сделали маленькое окошко. Иногда в халабуде мы спали днем или делали вид, что спим: двое внизу, а один на втором этаже под крышей.
В халабуде я ночевал только два или три раза. Чаще там спал Юра Вторушин с Валерой Федориным. А на верх они меня не пускали, чтобы халабуду не развалил.
Осенью старшие братья Юры попилили халабуду на дрова и наша лесная жизнь закончилась. В это время мы с Юрой с удовольствием читали Э. Сэтона-Томпсона «Маленькие дикари».
Когда закончил шестой класс, старший брат Юры, Виктор, построил из одного листа фанеры маленькую лодку – тузик. Вычитал как его построить в «Пионерской Правде». Выкрасил в голубой цвет. Сделал весло с двумя лопастями на концах. В общем для меня это являлось пределом мечтаний. Мне дали на нем прокатиться всего один раз и больше не давали.
Свое желание проводить время на воде, с моим друглм Виктором Пашенко реализовывали следующим образом. Периодически, рано утром, воровали одну из нескольких небольших деревянных лодок (пришвартованных в истоке р. Хайковки) и прятали ее несколькими километрами ниже – в районе «Зеленки». На лодке ездили рыбачить по всей р. Хайковке до впадения ее в р. Паратунку. До спрятанной в кустах лодки добирались по береговой тропинке, что вела на «Зеленку». Так продолжалось почти все лето.
Однажды, наступила моя очередь воровать лодку. Я ее благополучно украл в 3 часа ночи, а к 6 утра уже спрятал на «Зеленке». Как только спрятал, сразу же услышал шаги хозяина, который шел по берегу. Хозяин меня не увидел, хотя я сидел в кустах в 20 метрах. После этого случая лодок больше не воровал. Да и облюбованную нами лодку куда-то перегнали, а остальные были слишком большими.
В школе учился на четверки, иногда получал пятерки, проскакивали и тройки. Восьмой класс закончил без троек. У меня выходила тройка по русскому языку. Но на экзамене по русскому языку получил пятерку и в свидетельство об окончании поставили четверку.
Мама никогда не заставляла учить уроки. После школы (я учился с первой смены), обычно обедал, отдыхал до 15-16-ти часов, а потом садился за уроки. К 18 часам домашнее задание заканчивал. Затем шел играть с друзьями на улицу.
