ххх
Бабушка и мама часто при мне говорили: разве это продукты, разве такой был хлеб при царе, разве такая была колбаса? Сейчас, например, колбасные обрезки - это какие-то хвостики с веревочками, а до революции приходил господин или рабочий в лавку и просил взвесить фунт колбасы. Продавец брал колбасину, отрезал от нее фунт, а ставшаяся часть весом в восемь или девять фунтов называлась колбасным обрезком. В переводе на современные деньги килограмм колбасы тогда стоил примерно двадцать копеек, а бедный человек покупал эти “обрезки” уже по две копейки за килограмм и уходил домой довольный. Вчера я видел копченую колбасу по сто двадцать рублей за килограмм, так вот обрезки от нее при царе-батюшке продавали бы по двенадцать рублей или того дешевле. Моя бабушка рассказывала, что колбасные обрезки по всем лавкам были одинаковые и такие большие, как астраханские арбузы. Мама девочкой бегала в лавку напротив дома без денег, просто заходила и говорила продавцу: “ Тетя Клава, мама велела мне взять столько-то колбасных обрезков, сахара, муки, ситного и черного хлеба”. - А хозяйка лавки все это записывала и выдавала без единой копейки. И так в течение месяца. А потом бабушка шла и спрашивала, сколько они должны. Никогда, никто продавщицу не проверял, все ей доверяли. По рассказам мамы, какое-то время так продолжалось и после 1917 года, видно по инерции, а потом окончательно прекратилось.
Советская пропаганда внушала людям, что царское - плохое, даже если оно было хорошее. Помню, как одна знакомая “рассказчица” заученно говорила: “Плохо жили при царе, очень плохо. Колбаса была очень вкусная, душистая, для нас, бедных, дешевая, и одевалась я отменно, ходила в высоких ботиночках со шнурочками, работала на фабрике Жиро, духами душилась самыми дорогими, зарплату хорошую получали, а жили плохо, вспоминать не хочется”. Слушал я такие рассказы, улыбался про себя и думал - мне бы так “плохо” пожить.
После революции пели:
Был Николашка -
Не елася кашка,
А теперь - Советы,
По неделям хлеба нету.
или:
Был Николашка -
Не елася кашка,
А теперь комиссары
Всю мякину переписали!
Эти частушки мне пела мама, а за них в то время могли посадить, а то и расстрелять.
ххх
В подвал нашего дома в Хамовниках пришел курсант Института военных дирижеров, для того чтобы снять угол у моей крестной Дарьи. Сдавали тогда многие, так как жить было трудно. Крестная сама жила за перегородочкой, а переднюю часть комнаты предложила курсанту. Комната ему понравилась, да и плату он предложил приличную, но, подойдя к углу с иконами, сказал:
- Только это все я отсюда уберу! Крестная как закричит:
- Что? А ну-ка вон отсюда, чтобы здесь ноги твоей не было!
- Дарья Ивановна, да Вы что? - бросился упрашивать курсант.
- Давайте поговорим!
А крестная:
- Нечего мне с тобой разговаривать. Уходи!
И в этом тоже было исповедничество.
Свободное копирование
