И ещё один фрагмент из наших первых дней в Пномпене.
О нашем переводчике и кураторе из отдела печати МИД НРК Ук Сомарине я уже рассказал в журнальной версии. Теперь пришла пора представить ещё одного члена нашей команды. Моего незабвенного шофёра по имени Кхуй Муй.
Попал он к нам довольно странно. Вначале предоставленной нам отделом печати МИД НРК канареечной «Ладой» рулил молодой человек по имени Кхонг. Был он молчаливым, с трудом говорил на английском и почти ничего не понимал по-французски. Словом, не Ален Делон. Одеколон он тоже не пил, равно как и тройной бурбон. Только пиво пил.
Несколько дней он буквально не отходил от нас ни на шаг. Мы ещё спали с Пашкой, когда он появлялся в нашей комнате на предоставленной нам гостевой вилле, садился на стул и наблюдал, как мы натягиваем джинсы и футболки, умываемся, чистим зубы. Потом завтракал с нами, чем Бог послал, а посылал он нам какие-то консервы из посольской продуктовой лавки, кофе со сгущенкой, кусок местной булки за доллар. Булки эти были замечательны тем, что тесто, из которого их пекли, было густо усеяно местными же летающими кровососами. Такой, знаете ли, сэндвич с гнусом.
После завтрака мы садились в «Ладушку» и отправлялись в совпосольство узнать, нет ли для нас каких новостей из родного Гостелерадио. Новостей не было. Начальство нас забыло всерьёз и надолго. Телесюжеты, точнее отснятый материал, текст, записанный на магнитофон и отпечатанный в бумажном варианте на взятой взаймы у Барсова машинке, мы отправляли исправно, о чем я рассказывал в одной из глав этой книги. А коль так, чего там думать о славных парнях, десантированных в Кампучию. Не маленькие. Плохо всё кончилось. Но это уже другая история.
Итак, шофёр Кхонг, который, как я понимаю, никаким водителем не был, а являлся сотрудником службы безопасности нового пномпеньского режима, «пас» нас с Шуриком от рассвета до заката дней пять или шесть. И я к нему очень привязался. Милый такой молодой человек, который стал моей тенью. Носил покупки с рынка, пил с нами пиво, молчал, смотрел…
А потом вдруг говорит, что у него живот болит. Да, да. Я не каламбурю. Так и сказал по-французски: «я имею боль в животе».
- А как же мы?
- Придёт другой шофёр.
И он ушёл.
А потом он пришёл. Наш новый шофёр. Человек, ближе которого не было у меня в этой стране никого за весь этот неполный кампучийский год. И звали его Кхуй Муй.
Вы должны понять всю глубину моей обескураженности в тот момент, когда он протянул свои бумаги. Во-первых, я не знал, что у кхмеров, как и вьетнамцев и прочих лаотян и тайцев, а так же у потомков свирепых гуннов - мадьяр сначала идёт фамилия, а потом имя. Во-вторых, я уже научился считать до десяти по-кхмерски, а иначе как жить, когда ты не умеешь считать до десяти и не знаешь, как на местном наречии звучит «сколько стоит?», и потому знал, что «муй» это «один». А теперь поймите моё состояние, когда моего нового водителя будут звать один Кхуй. Вам весело? Сейчас мне тоже очень весело. А тогда было не очень.
- Отлично, месье Кхуй, - сказал я. – Мы можем сейчас поехать в советское посольство.
- Да, да, месьё Федор, - сказал один Кхуй.
Пашка с трудом сдерживал смех.
- Павлик, а ху-ху не хо-хо, - осадил я его веселье.
В посольстве у Пашки работал приятель Боря Корчагин. Боря был переводчиком у военного атташе. Он моментально развеял все мои горести. Корчагин объяснил, что Кхуй - это такая кхмерская фамилия, а Муй – это имя. От нечаянной радости очень захотелось выпить какого-нибудь крепкого напитка.
А поскольку Муй замечательно говорил кроме родного кхмерского, на вьетнамском, тайском, английском и французском, порою мне казалось, что он понимает и по-русски тоже, я решил сразу же впасть в амикошонство и спросил нашего шофёра со всей возможной фамильярностью, не знает ли он, где нам можно купить алкоголь.
И тут Муй проявил себя истинным философом.
- Вы пили местную водку? – ответил он вопросом на мой вопрос.
- Она хорошая?- парировал я новым вопросом.
- Крепкая, - сказал Муй.
- Мы не ослепнем?
- Я полагаю, что нет, - сказал Муй.
Его любимыми словечками в начале каждой фразы были «я полагаю, что…»
Но это я выяснил позже. А в тот день мы от всей души выпили «на брудершафт». Всё же, знаете, какая это радость, когда вашего водителя зовут один Муй, а не один Кхуй!
