На фотографии: Виктория Алексеевна, посадившая меня с девушками, с руками на моих плечах.
20 лет после выпуска из школы.
Школьные годы чудесные
Школьные годы чудесные…
Школьные годы выплывают из памяти одновременно: и пёстрым хороводом отдельных эпизодов, и целостным впечатлением этого доброго познавательного мира! Причём, как оказалось, познавались не столько предметы, сколько люди: учителя, друзья, подруги, первая любовь… Подробности уроков со временем стёрлись (кроме самых ярких). А вот школьная дружба и первая любовь остались с нами навсегда!
Конечно, основное школьное время было посвящено изучению предметов. Система контрольных проверок знания материала заставляла нас довольно добросовестно относиться к учению. Дисциплина на уроках была рабочая: без лишней муштры, свободная в выражении мысли – стоило только поднять руку.
Бывали, конечно, и случаи нашего поведения, выходящие за рамки общепринятого. Тогда виновного вызывали к доске и после «разбора полётов» определяли ему адекватное наказание. Такие мелочи были привычными и в памяти не задерживались. Но бывали и громкие нарушения, выбивающие из колеи не только отдельный класс, но и всю школу, а то и целый район! Это я о драках между Александровкой и Вольным аулом.
Однажды в школе произошло какое-то крупное ЧП (чрезвычайное происшествие). Только что закончилась перемена и дверь в класс ещё была открыта: вот-вот должен был войти учитель географии. В классе после перемены постепенно стихал шум, наступала тишина. И стало слышно, а потом – и видно, как по коридору, стуча каблуками, к нам решительно приближается комиссия, состоящая из десятка завучей и учителей. Во главе группы грозно шагал директор школы. Вся эта строгая кавалькада зашла в класс, следом за ними – географ, который закрыл за собой дверь. К доске, гневно дыша, сразу же вышел директор и буквально заревел:
- Признавайтесь, кто из вас только что был на чердаке школы? Мы сейчас же найдём этого негодяя и накажем его по заслугам!!! Не вздумайте отпираться! - техничка видела, что безобразник побежал в ваш класс! – с этими словами он жестом пригласил нашу школьную уборщицу выйти вперёд.
После чего и он, и пришедшая с ним группа педагогов стали внимательно вглядываться в наши лица. Все мои одноклассники вели себя как ни в чём ни бывало. И хотя я сидел в дальнем от двери ряду, но прекрасно понимал, что сейчас очередь дойдёт и до меня. В тот день я не имел к чердаку никакого отношения. Но стоило мне только представить, что через какую-то минуту попаду под внимательные взоры пришедших, как становилось не по себе!
«Нужно сделать лицо человека, не причастного к происходящему» - подумал я и стал изображать беззаботный вид, глядя на учителей. «Нет, наверное, это будет выглядеть неестественно! У нас ЧП, а я - безразличный!» - пронеслось в голове, - «Лучше смотреть с интересом, но слегка откинувшись локтями на скамейку парты.» Я чувствовал, что фальшивлю. Пришлось поменять с десяток «равнодушных позиций», но ни одна из них не казалась убедительной. «С какой стати мне таращиться на то, к чему не имею никакого отношения! А может быть, и вовсе повернуться к окну?» Но двор школы не отвлекал от действия в классе. И тут я почувствовал, что вокруг стало как-то не по-хорошему тихо. Оглянувшись увидел: почти все смотрели на меня!
Не знаю, чем бы закончилась эта проверка не «детекторе правды», если бы техничка, обходя пацанов сзади, не обнаружила виновника события.
- Вот он! – заявила она, показывая пальцем. Не буду называть имя шалопая. Его тут же вывели в учительскую. За курение на чердаке вызвали родителей парня и поставили вопрос на комсомольском собрании.
А я после этого случая задумался: как же всё-таки в сложных ситуациях поиска виновного вести себя тем, кто непричастен?
На уроках физики мне было особенно интересно: эта наука раздвигала для меня границы технической теории и реальной жизни! Плановые опыты по предмету были как цирковые чудеса! Надо сказать, что в десятом классе мне особенно повезло: нам пришлось учиться именно в кабинете физики! А это давало возможность лишний раз полюбоваться приборами и даже проделать какой-нибудь полюбившийся опыт.
Учительница физики, Виктория Алексеевна, конечно же, была против нашего самоуправства! Но что она могла поделать, если находилась в аудитории несколько часов, а мы – целыми днями!
Так, например, у нас было довольно мощное устройство для зарядки аккумуляторов. Его клеммы величиной с руку внушали уважение всем. И когда я включал прибор, брал эти клеммы голыми руками и делал серию коротких замыканий, при которых снопами сыпались искры, одобрительного крика ребят и визга девчонок было предостаточно! Нужно ли говорить о том, что за выжженные поверхности зарядовых клемм мне влетало по первое число!
Как-то на физике мы дошли до плиток Иогансона, которые, будучи прижатыми друг к другу, удерживались вместе на весу. Объяснялось это молекулярным взаимодействием гладких поверхностей. Мне же было непонятно: почему при молекулярном соединении плиток оторвать их в перпендикулярном направлении было сложно, но при этом они скользили продольно. И я сказал Виктории Алексеевне, что скорее всего плитки Иогансона удерживаются из-за вакуума между ними. И хотя с точки зрения учебника я нёс ересь, в глазах любимой учительницы мгновенно мелькнуло понимание. Настоящие педагоги всегда с радостью относятся к творческим идеям своих учеников. И она пообещала рассмотреть этот вопрос. Немного погодя Виктория Алексеевна сказала, что отсутствие воздуха между плитками может играть определённую роль.
Спустя годы я заглянул в Интернет и увидел следующую информацию: плитки Иогансона удерживаются вместе, потому что:
«Притирка удаляет весь воздух между гранями и плитки сжимаются атмосферным давлением. Поверхностное натяжение остатков промывочной жидкости и межмолекулярное взаимодействие материала плиток увеличивает силу сжатия».
Получается, что наша с Викторией Алексеевной ещё тогда взяла!!!
Обществоведением, которое у нас вела Анна Михайловна, я заинтересовался в основном из-за того, что на этих уроках можно было поспорить, отстаивая какие-то свои позиции. Это было своеобразной игрой. Прекрасно понимая, что мир материален, мне интересно было из принципа разнообразия стоять на точке зрения субъективного идеализма. Т.е. я говорил, что всё вокруг – плод воображения некоего моего разума, существующего в пустоте. Одна часть этого разума задаёт некий конвейер картин мира, этакую последовательность событий, вроде объёмного кино. А второй частью этого разума я это всё воспринимаю, ощущаю, каким-то образом реагирую.
- Таким образом, Анна Михайловна, - говорил я, - всё вокруг, и Вы в том числе – мистика, на которую я должен реагировать определённым образом в силу заложенной внутри меня программы. Никого вокруг меня нет, всё – кажущееся.
Анна Михайловна горячо отстаивала материализм! Она сказала:
- Что если я пройдусь по тебе указкой! Тебе это тоже только покажется?
- Да, мне покажется, что больно. И даже буду уклоняться от боли! – такова программа, - ответил я, - но суть воображаемого мира от этого не меняется!
Анна Михайловна махнула на меня рукой и продолжила тему урока.
Интересно вспоминать всё это теперь, с горьковатой усмешкой сетуя на то, что не вернуть тех спорных уроков, где все мы по большому счёту были надёжными единомышленниками!
Уже в школьные годы пришлось узнать, что такое везение и что такое – невезение. И понять, что порой с невезением везёт катастрофически! Сами посудите:
Десятый класс. Учимся, как положено, на четвёртом этаже. Вдруг к нам по соседству – второклашки - на время ремонта их помещения двумя этажами ниже! На переменах наш класс выходил более-менее степенно: поговорить. Дверь второклашек распахивалась от удара и оттуда с криками и сопением выкатывалась ватага недоборовшихся на предыдущей перемене. Тем, кто возился на полу, помогали криками-советами или действием, что тут же пополняло ряды борцов с разных сторон. Немного погодя мы уже знали соседей по именам и болели «за своих». Делали даже ставки на щелбаны: кто проиграет.
И вот как-то в разгар поединка второклашек, где участвовал мой любимый Борис, я вместе со всеми следил за ходом борьбы и давал советы «своему Боре». У того никак не получались качественные захваты! Вокруг стоял неимоверный гвалт! Я кричал:
- Боря, просунь руку под шею! Отведи ноги для упора!
В плечо меня кто-то толкнул. Я отмахнулся и продолжал советовать Боре, как занять выгодную позицию. В плечо толкнули ещё настойчивее. Но в ситуации с Борисом было не до посторонних. Тогда стоящий сзади человек взял меня за плечо и стал настойчиво тянуть к себе. В запале я взял кисть руки неизвестного и хотел уже провести приём, как вдруг увидел: это был директор школы!!!
- В кабинет! – прозвучал приговор.
Как-то с другом Володей поспорили мы: кто выше на руках поднимется по пожарной лестнице. Вместе с болельщиками отправились к левому торцу школы. Здесь мы стали делать разминку, готовить руки к чемпионату. До этого нам удавалось подниматься по канату в спортзале под самый потолок. Но здесь задача была сложнее: пожарная лестница давала возможность оказаться на крыше школы! А это – четыре этажа! Мой друг поплевал на руки и отправился по вертикали первым. Я – следом за ним в двух метрах. Передо мной проплыло окно коридора первого этажа, потом – второго. Причём из обоих окон на меня весело таращились набежавшие школяры. И тут оказалось, что Володя «завис»: дальше он подниматься не мог. А мне не обойти его: лестница была недостаточно широкой. Володе бы поставить ноги на ступеньки и подняться выше! Однако никто не догадался сказать ему об этом. Не знаю, как высоко залез бы я, однако продвижение застопорилось: прямо над моей головой болтались Вовкины ноги! Пришлось висеть как раз напротив окна коридора третьего этажа. А изо окна на меня смотрел (вы уже стали догадываться) – сам директор школы!!! И красноречивый жест его руки говорил: «В кабинет!»
Одно время у нас в моде были «пОджиги»: пистолеты-самопалы. Роль ствола выполняла трубка, запаянная с одной стороны. Она набивалась серой от спичек, потом в неё загонялся пыж, шарик от подшипника и опять пыж. Порох поджигался через боковое тонкое отверстие. Для этого к отверстию прикреплялась серная часть спички. Стоило только чиркнуть по спичке боковиной спичечного коробка, как раздавался выстрел. При достаточной сноровке можно было сделать пистолет, пробивающий доску в 3 сантиметра. У нас была установка: не наводить оружие на человека, даже если оно не заряжено. Но один из наших «мушкетёров» почему-то игнорировал это правило и постоянно пугал одноклассников своим пистолетом. Однажды и над моей головой прогремел его выстрел. С этим нужно было что-то делать. Получилось поймать нарушителя кодекса чести прямо в туалете за самым серьёзным занятием. Он знал, что у меня с вечера был заряженный пистолет, но не знал, что я разрядил его утром на реке по консервной банке. Поэтому, когда я чиркнул спичкой и навёл ствол на грудь негодяя, реакция была мгновенной: он поскользнулся и сел попой в неприглядное. Заключительный эпизод этой сцены попал на глаза учителю физкультуры, после чего – на ухо директора. Буквально через несколько минут мне принесли весть: «В кабинет!»
Мимо школы с загородных полей на полном ходу постоянно проезжали тракторы «Беларусь» с прицепами. Догнать такой прицеп и доехать на нём до нужного поворота было делом привычным и частым, как и угодить в директорский кабинет на следующий день.
Бывало, что наказывали и за нарушения вне стен школы! Увлёкся я современным пятиборьем. Однажды после занятий по фехтованию, когда отрабатывали приём – укол в руку, мы с напарником уже под душем немного погорячились и поспорили, кто первый нанесёт поражение. При этом мы совсем забыли, что были без защитных костюмов и масок, мокрые и в одних трусах, а со шпаги, как оказалось, к тому же отвинтился наконечник! Через несколько секунд боя моя шпага насквозь пронзила бицепс друга чуть выше локтя. Раненого увезла скорая. А я на две недели был отстранён от занятий по всем видам пятиборья. Кроме того ещё и директор школы дал команду поставить мне тройку по поведению - за четверть!
Даже когда попал в аварийную ситуацию, прицепившись в гололедицу за автобусом, в результате чего повредил руку, и то получил двойку – аж за полугодие!
И всё перечисленное - это только малая толика того, что составляло нашу школьную жизнь.
Словом, приключений хватало. Спасало душу только то, что над всеми передрягами незримо светила звезда загадочной, чистой и высокой Любви!
