Солнце, паста, вино и... травмы - 1

Глава 13

СОЛНЦЕ,ПАСТА,ВИНО И … ТРАВМЫ

Летом 1997 года «Фиорентину» возглавил Альберто Малезани. Это был его дебют в Серии А, и мне показалось довольно сомнительным решение президента пригласить специалиста, имевшего сравнительно небольшой опыт работы, тем более с командами низших лиг. Для такого амбициозного клуба, как «Фиорентина», думал я, лучше подойдет более авторитетный тренер. Однако жизнь показала, что квалификация Малезани вполне соответствовала уровню Серии А (и даже европейскому уровню, о чем свидетельствовал его последующий успех с «Пармой» в Кубке УЕФА). А вот многие другие решения президента Чекки Гори, действительно, были очень сомнительными.

Как ни странно, у Малезани не было контракта с клубом. Существовала лишь договоренность с президентом о том, что, в случае успешного выступления в чемпионате и завоевания путевки в евро-кубки, с тренером будет заключен контракт на будущий сезон. Забегая вперед, скажу, что договоренность эту Чекки Гори нарушил: несмотря на то что мы финишировали в чемпионате пятыми, контракта с Малезани он так и не заключил, в результате чего тренер отправился в «Парму». Это был далеко не единственный случай, когда президент брал свои слова назад.

Серьезных изменений в составе у нас не было, и это, возможно, способствовало успешному старту «Фиорентины» в новом сезоне. Игроки хорошо знали друг друга, им не требовалось находить общий язык, а новый тренер быстро сумел найти к нам подход.

В первый день чемпионата мы выиграли в гостях у «Удинезе», а затем одержали и домашнюю победу над «Вероной», и я в этом матче забил свой первый гол в Серии А. Все вокруг хвалили меня, но я и без того чувствовал, что сыграл отлично, несмотря на то, что с приходом Малезани мне стало труднее.

Дело в том, что новый тренер изменил тактическую расстановку игроков. При Раньери мы играли по системе 4+4+2, которая была для меня привычна: именно так играли и «Манчестер Юнайтед», и «Эвертон», и сборная. Малезани же предпочитал 3+4+3 - вариант более атакующий, но требующий от крайних полузащитников выполнения большего объема работы, так как позади нас не было защитников и мы должны были отвечать за весь фланг целиком. Тем не менее мне удавалось справляться с новыми функциями, а система в целом приносила успех: наша атака стала более мощной, за счет чего мы и побеждали.

Увы, наслаждаться успехом мне пришлось недолго. Вскоре после начала чемпионата нам предстояла игра на «Сан-Сиро» против «Интера», с которым мы на тот момент шли очко в очко.

Поездка на один из самых больших и самых знаменитых стадионов планеты и игра против суперклуба мирового масштаба - нелегкое испытание. «Интер» хоть и не выигрывал трофеев уже несколько лет, однако всегда находился поблизости, регулярно завоевывал медали чемпионата страны и успешно играл в Кубке УЕФА (в сезоне 1996/97 был в финале, а на следующий год шагнул ступенькой выше). В любом случае борьба с таким соперником на глазах бушующей 80-тысячной аудитории обещала быть крайне тяжелой. Особенно в свете постоянного нагнетания страстей со стороны прессы. Предстоящую игру газеты рассматривали как дуэль двух выдающихся южноамериканских форвардов - миланского бразильца Рональдо и флорентийского аргентинца Батистуты.

Неудивительно, что нервы всех игроков были напряжены до предела. В том числе и нервы защитника «Интера» и сборной Нигерии Тарибо Уэста. Он никогда не считался мягким и деликатным игроком, а на такой матч, должно быть, вышел с удвоенной решимостью и энергией. Примерно после получаса игры он сломя голову ринулся на меня и, как ему всегда было свойственно, вступил в борьбу на грани фола. Для меня результат оказался плачевным: тяжелый вывих голеностопного сустава не только не позволил мне закончить матч, но и вывел из строя почти на два месяца.

Нет слов, чтобы передать мое разочарование. Обидно было покидать поле в такой игре, которую мы, к слову, проводили неплохо и даже временами переигрывали соперников. И еще обиднее оказаться «в лазарете» в тот момент, когда все вроде бы начало налаживаться: я освоился и в удачно игравшей команде, и в быту, вполне пристойно заговорил по-итальянски, полностью адаптировался к новым условиям жизни. Но теперь на долгий срок вся жизнь для меня свелась к общению с врачом и всевозможным процедурам.