1-ое сентября, суббота. Я так боялся опоздать, что, когда подходил к месту работы, было еще только 20 минут девятого. Являться на целых 40 минут раньше назначенного времени было смешно, и я решил прогуляться с полчаса по зеленым и узким переулкам, образующим этот район. Неожиданно мне попался на глаза указатель с надписью «J[нрзб.] park». Я пошел по указанному направлению и оказался в густом живописном парке, с какими-то искусственными холмами, покрытыми березовыми рощицами, с мостиками и дорожками, с дубами в три обхвата. Я и не подозревал о существовании этого чудесного местечка совсем рядом от нас.
Стояло прохладное (но не холодное) задумчивое утро. Стволы деревьев и трава были влажны, воздух свеж и чист. Я прошелся по аллеям, дыша полной грудью и радуясь одиночеству и умиротворяющей тишине. Потом я оказался на краю совсем маленькой полянки, поросшей густой травой. Посередине лежал большой серый камень, сразу почему-то обративший на себя мое внимание. Хотя трава была совсем сырая, все же я ступил на нее, чтобы взглянуть на камень.
И тут же со мной произошло одно из тех чудес, которые вот уже несколько лет сопровождают меня в критические или ответственные моменты моей жизни. Быть может, другой бы на моем месте и не придал ни малейшего значения тому, что я увидел, но для меня это была одна из тех минут, когда я еще раз ощутил прямо над собою руку Покровительствующего и вдруг стал спокоен и уверен в будущем.
В камне, к которому я подошел, не было решительно ничего замечательного: большой серый валун неправильной формы, не содержащий ни единой надписи, как это обычно бывает в таких местах. Но посередине его чья-то неизвестная рука высекла с большим искусством и трудом только одну дату – «1885». Что это была за дата? Не знаю. Был ли это намогильный камень, но в таком случае – почему он здесь и на нем нет ни фамилии, ни имени, никаких других пометок? Или это был год основания парка? Или, наконец, кто-то просто оставил здесь на память о себе эту пометку, потрудившись над ней целую неделю или больше? Неизвестно. Я стоял над камнем, погруженный в эти размышления, как мне вдруг припомнилось.
– Боже! Да ведь это – год рождения папы!
Но почему он мне попался именно сегодня, именно в это утро, именно тогда, когда я блуждал здесь в одиночестве, раздумывая над тем, что начинается новая фаза нашего существования – фаза эмигрантской жизни, а я вот сейчас, в это мгновение, готовлюсь сделать первый шаг к ней. И тотчас же внутренний голос прошептал мне:
– Теперь иди и ничего не опасайся.
И я пошел.
Не стану рассказывать всех дальнейших перипетий – это слишком долго.
Переговоры о том, как со мной поступить, после того как я признался в самозванстве, продолжались целых четыре часа, но закончились все-таки тем, что меня оставили и назначили именно на ту должность, которой я и добивался, – на должность кухонного мужика. Работа моя не будет ответственной, как работа повара, но, видимо, и не особенно грязной, потому что самую грязную работу делает немка.
Сегодня для начала простоял у плиты 10 часов, но в дальнейшем, как и все, буду работать посменно.
Устал.
Свободное копирование
