5. Линия «Гродно – Друскининкай» (станции Слоним, Друскининкай)
Там мы жили с Глазовским. А Пашеко с Цибой сидели на другом конце, в Слониме. После сдачи линии мы к ним приехали и закатили банкет в ресторане «Радуга». Циба был неутешен после развода с Ларисой, и поэтому приволок из кабака на станцию (а жили мы на станции, в гостинице мест не было) какую то …
А в Друскининкае когда-то жил композитор Чюрленис. Мы ходили в музей. Водка называлась «Криссталине». Население по-русски не говорит и русских не любит, но язык наш понимает. Но нас они как-то выделяли, видимо знали, что мы работаем на их территории – городок то маленький. Не могу сказать, что нас обижали.
Аппаратура РРЛ была непривычно новая, не Р-600, в «Восток».
На станции работал местный житель – не помню имени и фамилии, который как раз получил квартиру, и пригласил нас с Глазовским на новоселье. Ели «цепеллины» – национальное блюдо – снаружи картошка, а внутри мясо. Слушали натуральную музыку, сидя на полу на ковре в пустой квартире. Кларнет, барабан и геликон. Жену его звали – «Она» с ударением на первой букве.
Вспомнил – Томас Мешкерис Йоно. Имя, фамилия, отчество.
Из Друскининкая в Питер я возвращался на поезде. Помню, какие-то две женщины в вагоне все спрашивали: «А скоро ли будет Вильно»? И посматривали на меня, понимая, что я русский, и не привык к старому названию Вильнюса.
