На другой день, впервые по восстановлении железнодорожного движения, шел скорый поезд до Праги. Я посетил коменданта и просил его разрешить нашей маленькой группе отправиться с этим поездом. Разрешение было дано.
Ровно в 12 часов 45 минут дня выехали мы из Братиславы в наше последнее путешествие -- на Прагу. Оно же, пожалуй, было и самым волнительным нашим путешествием.
Проезжая по Словакии, Моравии и Чехии, мы видели, что здесь нет тех страшных следов борьбы, которые всюду сопровождали нас в Германии и в Австрии. И население чехословацкое выглядело более спокойным и самодеятельным, чем немецкое. Люди усердно работали, там и тут чинили редкие поврежденные бомбардировками здания. Железные дороги всюду оживали и функционировали.
Славянский мир окружал нас и в вагоне. Он был бесконечно милее, мягче и ближе немецкого.
"Сегодня или завтра, то есть после двенадцати часов ночи, -- думал я, -- увижу Аню, Оленьку и -- очень хочу надеяться -- также и бедняжку Танечку. Если это произойдет действительно после двенадцати ночи, то есть уже 22 июня 1945 года, то это будет значить, что в нашу военно-тюремно-лагерную историю вступит удивительнейшее совпадение: мы вернемся в Прагу точно в день четырехлетней годовщины со дня нашего первого ареста в первый день советско-германской войны".
...Приехали в Прагу ночью и остались на Главном вокзале до 3--4 часов утра.
Потом, поздравивши друг друга, простились и разошлись. По хорошо знакомым, почти родным улицам быстро дошел я до площади Ригера, в районе Врщовиц, поднялся по наклонной Сезимовой улице и в конце ее нашел наш дом. Вхожу в сени. Подымаюсь на четыре каменные ступени -- к двери нашей квартиры. С трепетом сердечным нажимаю кнопку электрического звонка.
Дверь открывается. На пороге -- дочь Таня. За ее спиной -- жена и вторая, выросшая за годы разлуки дочь.
Все целы. Все вместе.
Какое счастье!
От дочери Тани я узнал, что перед окончательным крушением восточного фронта немцы тоже пешком повели на юг все население концентрационного лагеря Равенсбрюк. По дороге Таня бежала и три дня скрывалась в лесу, где и встретилась с передовыми отрядами Красной Армии. После всевозможных приключений она вернулась, с одной подругой-чешкой и ее матерью, тоже пленницами Равенсбрюка, в Прагу -- за целый месяц до моего возвращения.
Оба мы затем приглашены были на работу в Министерство информации: Таня -- в качестве переводчицы, а я -- редактора еженедельного чешского бюллетеня о Советском Союзе, рассылавшегося всем выдающимся деятелям политики, общественной жизни и культуры.
Русский культурно-исторический музей в Збраславском замке я нашел разгромленным фашистами, которых пришлось выбивать из замка советским войскам. Все наиболее ценное из сохранившихся коллекций я переслал через советское посольство в Праге в Москву, где центральные музеи -- Третьяковская галерея, Театральный музей имени Бахрушина и Государственный Исторический музей СССР -- поделили между собою пражские коллекции. Менее ценное осталось в ведении Комитета советских граждан в Праге.
В августе 1948 года я с женой и младшей дочерью покинул Чехословакию и вернулся в СССР. Старшая дочь еще в Праге вышла замуж за советского офицера и вместе с мужем вернулась на родину за год до моего возвращения. Только с годами излечилась она от всех последствий своего пребывания в бесчеловечном гитлеровском концентрационном лагере.
Публикацию подготовила Н. Н. Артемова
Свободное копирование
