Комитет предоставил мне предложить Сенату о избрании, вместо Князя Горчакова и отсутствующего A. С. Шишкова, который, в качестве Государственного Секретаря, находился тогда за границей при Государе, избрать новых попечителей, уже с согласия Графини Потемкиной; но чтобы и сама она не была устранена от управления имением, а для ближайшего надзора назначить в числе попечителей и Курского Гражданского Губернатора.
Сенаторы, выслушав объявленное в предложении моем решение Комитета, находили оное в противоречии с подписным указом, разумея, что в нем предоставлено избрание опекунов самому Сенату, а не Графине Потемкиной. Статс-Секретарь Молчанов, присутствовавший тогда в лице Сенатора, вызвался завтра же доложить о том Комитету и уверил прочих Сенаторов, что пришлется другая резолюция согласная с подписным указом.
Получа о том словесное донесение от Обер-Прокурора (ныне Сенатора) Баранова, я предписал ему поставить Сенату на вид, что между подписным указом и объявленным Сенату в моем предложении нет ни малейшего противоречия; что существенная цель обоих указов состоит в том, чтоб избраны были Сенатом опекуны к имению Графини Потемкиной; что если Сенат по первому указу признал опекунами назначенных детьми Потемкиной, почему же не предоставить и самой матери назначения новых опекунов? Может быть Сенат, говорю я в предложении, нашел бы и оных достойными, не лишаясь впрочем права на определение в противном случае по своему произволу. Заключаю же тем, что если мнение мое не сильно будет к убеждению господ Сенаторов: тогда дело перенести в Общее Собрание. Что же касается до вызова г. Молчанова исходатайствовать другую резолюцию, сказано было мною на словах Обер-Прокурору, что это не его дело.
Вероятно последние слова были переданы Молчанову и подожгли его честолюбие, ибо чрез несколько дней, a именно 30 Июня, прислан был ко мне, от 24 того же месяца, комитетский журнал, в котором предоставляется мне вторично предложить Сенату: "о избрании опекунов, но уже не требуя на то согласия от Графини Потемкиной, как положено было журналом от 14 Марта." Я тотчас вношу в Комитет записку или отзыв, в котором излагаю: во первых, что прежнее положение Комитета уже предложено мною Сенату, и тем самым приведено в законную силу; во-вторых, что вследствие происшедших в Первом департаменте сомнений на счет исполнения по последнему комитетскому положению предписано от меня Обер-Прокурору о сообщении гг. Сенаторам моего мнения, и в случае их несогласия с оным, о переносе дела в Общее Собрание Сената по установленному порядку; в-третьих, что по столь гласному движению дела сего приличнее было бы предоставить оное законному течению, не делая никакой отмены в прежнем положении, тем наипаче, что оное последовало по единогласному заключению присутствовавших членов -- далее прописывал причины, на коих оно было основано.
Записка сия отправлена была к Управляющему комитетскими делами того же самого числа, 30 Июня, в которое доставлен был ко мне журнал, заготовленный от 24 числа; но несмотря на то на другой же день, т. е. первого Июля, получена мною, для исполнения, выписка из того же журнала, с которым я не соглашался. Из чего и должно заключить, что мнение мое не было в свое время поставлено на вид Комитету.
Свободное копирование
