В числе артистов драматической труппы г. Фолетти выделялся Макс Шмитгофь, отец известного артиста Анатолия Шмитгофа. Играл он комиков и простаков и был очень любим публикой. У г. Шмитгофа была довольно разнообразный талант: выдающийся актер он вместе с тем считался и выдающимся музыкантом и кажется не было такого инструмента, на котором Шмитгофь не играл. Нередко он даже дирижировал оркестром и весьма удачно. Как человек-Шмитгоф был очень любим за свой веселый нрав и благодаря этой любви ему многое прощалось. По части рекламы это был большой специалист и чтобы заманить публику в театр в день своего бенефиса, он всегда придумывал такие фортели, что публика волей-неволей ловилась на закидываемую Шмитгофом удочку. В Одессе он, впрочем, не очень-то пользовался своей специальностью но части рекламы, так как особенной надобности в том не было, но, попадая в небольшие города, он расходился во всю. Его рекламы напр., в Курске, памятны до сих пор: "В заключение бенефициант будет летать по всему театру", объявлял он; сбор, конечно, полный. Г. Шмитгофь бросает в публику свои карточки, все хохочут и артисту устраивают овацию за его находчивость.
Г. Шмитгоф очень любил показывать фокусы, и курское купечество очень любило эти фокусы, хотя знало, что за них придется платиться карманом. К фокусам Шмитгоф не прибегал во время сезона, а оставлял их на великий пост, когда нуждался в деньгах. Один из таких фокусов и я помню. Сидели на лавочке богачи-купцы Г--в и Т--в. Подходит Шмитгоф.
-- Есть новый фокус? спрашивает Г--в,
-- Есть, дайте на время четвертную.
Дал.
-- А вы, Алексей Васильевич, обращается Шмитгоф к Т--ву, дайте красненькую.
Дал.
Взял Шмитгоф четвертную в правую руку, а красненькую в левую.
-- Ваша?-- спрашивает он, показывая Т--ву четвертную.
Нет.
-- Ваша? обращается он к Г--ву, показывая красненькую.
-- Нет.
-- Не ваша и не ваша, значить мои! заявляет Шмитгоф, кладет обе бумажки в карман и удаляется, а купцы, довольные фокусом, хохочут во всю.
Кто знал близко Шмитгофа -- не мог его не любить, лицо у него было до того симпатичное и всегда жизнерадостное, что в его присутствии пропадало всякое грустное настроение; если к этому добавить, что у Шмитгофа был неисчерпаемый запас анекдотов и масса фокусов, в роде сейчас рассказанного, основанных на игре слов, то понятно станет то громадное удовольствие, какое он всегда доставлял своим присутствием. В Одессе Шмитгоф служил один только сезон, но все, знавшие его, до сих пор вспоминают о нем, как о симпатичнейшем человеке. Некоторые черты его характера перешли и к его сыну Анатолию, о котором мне. придется упомянуть в своем месте.
Я уже сказал, что Макс Шмитгоф был прекрасный артист, хороший музыкант и фокусник. Как-то постом, нуждаясь в деньгах, он затеял концерт.
-- На чем будете играть? спрашивают его.
-- На скрипке.
-- Неудобно, недавно был Венявский.
-- Ну, так на рояли.
-- И это неудобно, Рубинштейн уже был.
-- Ну, так я буду рассказывать сцены из народного быта.
-- И это сбора не дает, только третьего дня был, вечер И. Ф. Горбунова.
-- А фокусника не было? спрашивает он.
-- Не было.
-- И отлично: я буду показывать фокусы.
Объявлен был вечер черной и белой магии и Шмитгоф взял полный сбор, что, конечно, объясняется любовью к нему публики, желавшей ему помочь.
Свободное копирование
