То, чего нельзя убить - 1

То, чего нельзя убить

В Дни разгрома врага под Ленинградом моя семья уже находилась дома. Она вернулась из эвакуации за несколько недель до наступления. Чтобы объяснить, как это произошло, я должен рассказать о некоторых событиях, не относившихся прямо к моей работе в комиссии по оборонным предложениям, но имевшим для меня лично немаловажное значение.

…В 1942 году, когда только окончилась страшная блокадная зима, я стал работать над кандидатской диссертацией. Вернее, возобновил работу, прерванную в начале войны. В диссертации я обобщал исследования высоковольтных конденсаторов с газовой изоляцией под давлением, которыми занимался несколько лет.

То были конденсаторы с нашим элегазом, уже принесшим много миллионов рублей экономии народному хозяйству. Писал я диссертацию, когда выдавались свободные от работы в комиссии часы. К началу следующего года диссертация была закончена.

Большой ученый совет нашего института находился в то время в Казани, а в Ленинградском филиале Физтеха образовался объединенный ученый совет ряда научно-технических учреждений, продолжавших действовать в осажденном городе. В него входили профессора Политехнического и Электротехнического институтов, а также Физтеха — Ю. В. Баймаков, А. А. Вульф, С. П. Гвоздев, Н. И. Добронравов, П. П. Кобеко, В. Н. Шретер, ряд доцентов, кандидатов наук. Совет обсуждал научные вопросы, связанные с обороной города, принимал защиту диссертаций. Моя работа была не единственной в осажденном Ленинграде. Научно исследовательская деятельность продолжалась и в самое трудное время. Врагу оказалось не под силу убить научную мысль даже в условиях блокады. Работали, кроме нашего, и другие ученые советы — по гуманитарным наукам, ботанике и т. д.

Летом того же года в городе стал снова ходить трамвай. Это было очень радостным событием для ленинградцев, однако действовало лишь несколько маршрутов. Поездки в трамвае при постоянных артиллерийских обстрелах были сопряжены с серьезной опасностью для жизни. Не раз вражеские снаряды попадали в набитые пассажирами вагоны. Линии трамвая и людные остановки являлись хорошими целями для вражеской артиллерии. Она вела по ним огонь, наиболее интенсивный в часы пик, когда люди спешили на работу или возвращались с заводов. Чтобы обмануть фашистских артиллеристов, остановки часто переносили с места на место. Это несколько снижало вероятность попаданий в скопления людей, но совсем устранить опасность не могло. Не раз приходилось видеть следы тяжелых несчастий на трамвайных путях и возле них. Помню, на ограде Сада трудящихся у Дворцовой площади долго висели обрывки одежды, пряди женских волос. Возле этого места фашистский снаряд попал в переполненный вагон трамвая 12-го маршрута.

Вот в таких условиях приходилось ездить по городу и членам ученого совета, ездить, а еще больше ходить пешком, потому что трамвай довозил лишь до Выборгской стороны, а дальше надо было несколько километров шагать в Сосновку. Застроенные большими домами улицы сменялись глухими пустырями. В Лесном оставалось мало жителей, сотни деревянных домов сгорели или их разобрали на дрова. Тем не менее члены ученого совета дружно собирались на заседания. Так было и 18 августа 1943 года, когда я защищал свою диссертацию. Все 16 членов совета оказались на месте. Вид они имели не совсем обычный— большинство сидело в военных гимнастерках.

Защита проходила по всем правилам процедуры, установленной Высшей аттестационной комиссией (ВАК). Были зачитаны необходимые документы — характеристика диссертанта, заключения о сдаче полагающихся экзаменов, отзывы предприятий, где уже действовали высоковольтные устройства с элегазом. После моего доклада выступили два официальных оппонента— доктор физико-математических наук П. П. Кобеко и доцент Политехнического института кандидат паук Л. А. Сена. Я отвечал на вопросы и замечания. Затем специально выбранная счетная комиссия произвела подсчет голосов. Мнение членов совета оказалось единодушным. Они проголосовали за присвоение мне ученой степени кандидата технических наук.

Счетная комиссия огласила результаты, собравшиеся поаплодировали и стали доставать из карманов пакетики. Оказывается, члены ученого совета предусмотрительно захватили с собой кусочки хлеба из дневного пайка. Некоторые принесли еще что-то съедобное, Софья Владимировна Кобеко даже изготовила какое-то варево из крупы и зелени. Были и цветы, их преподнесли мне сотрудницы Физтеха — собрали в парках Сосновки и на своих огородах.

Документы о защите из блокированного Ленинграда отправили в Казань, где большой ученый совет Физтеха под председательством А. Ф. Иоффе вновь рассмотрел все материалы и подтвердил ленинградское решение. Затем оно было утверждено ВАКом.