***
Снова холодно. Весна отступила. Мороз, снег, метель. Дома одни и те же дела. Времени свободного совсем нет.
***
Вот так получилось. Нам повезло с учителями. Все они, в основном, были ссыльными, и некоторые не были учителями. Например, учитель литературы был режиссёром в каком-то ленинградском театре, значит, и артистом. На его уроках мы были буквально заворожёнными. Он почти всё знал наизусть, особенно поэзию. Часто, уже звенел звонок, а он продолжал декламировать. Ученики других классов открывали дверь и слушали наш урок. И от нас требовал в первую очередь чтения, запоминания наизусть, а не анализа художественных произведений. Он говорил такие, по тем временам крамольные, слова: «Всякие анализы и характеристики произведений каждая эпоха даёт свои, они изменчивы, а вот сами произведения, конечно, гениальные, будут жить в веках». Спасибо учителю, я это усвоила на всю жизнь.
***
Снова холодно. Была на базаре дольше обычного. Завтра праздник, спрос большой, а продуктов мало. Погода мешает подвозу. Везде очереди.
***
Математик был украинец из Киева сосланный. Уже сильно пожилой, он тоже добивался, чтобы мы всё познавали своим трудом. На каждом уроке мы получали большие задания, причём разные, с учётом наших возможностей. Во время работы с непонятным обращались за помощью, а он подходил к каждому, кто его звал. У нас же считалось, даже гордостью, решать самостоятельно. Да, тогда мы гордились знаниями, участием в общественной жизни, своей полезностью, а не тряпками и богатством родителей, как теперь.
***
Сегодня первый праздник весны, а весной и не пахнет. Холодно, снег, метель. Несмотря на плохую погоду, приехали Ревенко с детьми. Спасибо им, всё-таки день прошёл веселее, дети много играли, учинили классический беспорядок, но это ничего. Ходили все вместе навестить Валю в больницу. Там, конечно, уныло, особенно в праздник, но да тут уж ничего не поделаешь.
***
Химию преподавал известный ленинградский учёный, профессор. Был он больной и слабый, наверно, туберкулёз – как, возможно, до ссылки в Мурманск побывал в тюрьме или лагерях. Говорил он тихо, но проникновенно, никогда на нас не повышал голоса, а только смотрел своими большими старческими глазами. Его мы жалели и любили, и он, очевидно, нас тоже. Немецкий преподавала известная в прошлом, как она говорила, в многих странах мира артистка. Фамилия её Саблина-Дольская. Но было ей тогда уже за 80 лет. Её на наш четвёртый этаж водили её бородатые, старые сыновья. Говорила по-немецки свободно, знала и другие языки, но преподавать толком, конечно, не могла. Мы скоро узнали её слабость: говорить о прошлом, и пользовались этим, чтобы отвлечь от урока. Она охотно рассказывала, как и когда блистала в Берлине, Париже и т. д. 8 класс я закончила тоже отлично. Но голод кончился, и мы вернулись на юг, в ст. Славянскую, где я закончила первых 3 класса, а теперь и два последних.
***
Занималась послепраздничной уборкой, готовила обед, так день и прошёл. Всё снова однообразно, писать буду мало, т. к. нет времени, да и всё очень однообразно.
***
Репрессии, которые были в начале 30-х годов, я ещё не очень осознавала по малости лет, а вот с середины 30-х всё происходящее воспринималось уже совсем иначе. В 9 классе училась с нами девочка, у которой не было всех передних зубов, но зубы не были поражены кариесом, а выбиты. Когда хорошо познакомилась и подружила с девочками, они мне рассказали такую историю: «Враги народа» из 7-8 классов.
Свободное копирование
