Часть вторая
«И года полетели, перелётные птицы...»
«Грозящая катастрофа, и как с ней бороться»
Эта известная статья В.И.Ленина, как нельзя лучше, подходила к моему состоянию после провала всех надежд, и не только моих-на отца я не мог смотреть, так он сразу постарел, ссутулился, и без того всегда молчаливый, замолчал совсем.
Я приказал себе не являться в дом к моей Алёнушке, но каждый понедельник приходил на место нашей первой встречи у Дубового парка, в тот же самый час, и неведомо как, но почувствовала она, почувствовала, и вот вижу, как мелькает знакомый её силуэт между дубами бульварной аллеи. Подошла, не удивилась, будто знала, куда идёт и кто её ждёт. Только не надо жалости, не надо состраданий, всё только начинается, да и лет-то нам всего семнадцать! Она стала студенткой нашего Университета, прекрасно сдала экзамены, конкурс был высокий, хорошо, что не было экзамена по математике-она выбрала химико-биологический факультет. Какая же ты молодец, а вот я подкачал, и придётся начинать всё сначала. Молчит, но смотрит, как прежде, не замечаю никакой натянутости, отчуждения-всё, как было всегда. Легко стало на сердце, и небо приподнялось, и захотелось взять её за руку и помчаться, помчаться вдаль, как совсем недавно мы мчались на катке. «Я послезавтра уезжаю», сказала вдруг она.
Достала всё-таки нас эта всенародная целина! Семнадцатилетние городские девочки-студентки, почти подростки, вчерашние школьницы в фартучках белых, должны уехать в далёкие казахские целинные степи на уборку урожая, и попробуй возразить, восстать-сразу же «вылетишь» из Универа. Одно дело была война, а что сейчас? Ещё не знали мы Булата Окуджаву и его «Ах война, что ты подлая сделала? Вместо свадеб разлуки и дым. Наши девочки платьица белые раздарили сестрёнкам своим», но что-то очень похожее уже гуляло по нашей стране, только на войне был порыв противостоять силам зла ради спасения жизни, а теперь был рабский безысходный тупик. Что же происходит? Огромная страна, необозримые поля, немеряные природные богатства - и полуголодный народ. «Какая-то в державе датской гниль». Ты прав, друг Гамлет, и гниль эта-утопическое всеобщее счастье и лживый девиз «от каждого по способности, каждому по потребности». Вы, элитная верхушка, своими потребностями уже пресытились, теперь остаётся только играть атомными и водородными бомбами, как средством достижения «мировой революции». Не там, где надо, увидели вы, прозорливый товарищ Ленин, грозящую катастрофу. Вот она, катастрофа, грозящая стереть с лица земли вашу партию вместе с вашим пролетарским интернационализмом. Рабский народ, рабская страна-вот ваши главные достижения, но надолго ли?
Вокзал, привокзальная площадь и перрон были забиты мальчиками, девочками и их родственниками, но я отыскал её с мамой. Она в байковом «лыжном» тёмнозелёном костюме, маленькая и с маленьким чемоданчиком в руке, на голове белая, непривычная для меня, косынка. Такая милая, такая беззащитная. Смотрю, смотрю, а мама потихоньку отворачивается от нас, в сторону глядит. Нет, мама, нет! Я только взял её руку и, как когда-то, осторожно перебирал тонкие пальчики-один за другим, один за другим. Подали целинный состав, в суматохе погрузки успела сказать «я напишу». Всё, ушёл поезд, и мы с мамой долго шли бульварной аллеей, и она рассказывала мне, как будто отчитываясь, что её доченька взяла в дорогу, как она рада, что её доченька будет учиться в Университете, что долго их на целине не задержат, так обещал их декан, а у меня в голове крутилось шекспировское « чтобы любовь была нам дорога, пусть океаном будет час разлуки». Не было океана, да и часа не было, всё пронеслось в один миг. Вечерело, но фонари на бульваре ещё не горели, и первые сухие листья, предвестники недалёкой осени, уже шуршали под ногами.
Свободное копирование
