Очень своеобразной артисткой по наружности и жанру танцев была моя подруга Клавдия Ивановна Канцырева. Миниатюрная блондиночка, в танцах грациозная, изящная, живая и игривая, она отлично справлялась с "земной" классикой, но особенно отличалась в полухарактерных танцах и партиях, в которые всегда вкладывала неподдельный задор, увлечение и юмор. Канцыреву очень ценил и выдвигал балетмейстер Сен-Леон. Для нее он, между прочим, поставил (кажется, в балете "Лилия") "китайскую польку", исполнявшуюся ею с незаурядным комизмом и пользовавшуюся всегда очень хорошим успехом. Канцырева прекрасно играла рыбку в "Золотой рыбке" того же Сен-Леона и даже танцевала за балерину в его балетике "Пастух и пчелы", в балете Петипа "Парижский рынок", но особенно выделялась в "Тщетной предосторожности".
Здесь Канцырева -- Лиза, Гердт -- Колен и Пишо -- сварливая Марцелина создавали действительно "концертный" спектакль, производя на зрителя неизгладимое впечатление.
Вспоминаю Александру Ивановну Прихунову, жену балетного артиста и режиссера А. Богданова. Это была прекрасная солистка с мягким, пластичным, изящным танцем. К сожалению, общему хорошему впечатлению от ее танцев вредило ее неизменно серьезное, холодное, со строгими чертами, лицо. Она была безусловно красива, но красота ее была какая-то неприятная. Может быть, в этом сказывалась ее хроническая болезнь: она страдала эпилепсией, и с ней иногда в театре случались припадки. Но в чисто-хореграфическом смысле танцы Прихуновой не оставляли желать ничего лучшего. "Три грации" в "Царе Кандавле" -- Кеммерер, Мадаева и Прихунова -- по мягкости и отделке их танцев были высокохудожественным, незабываемым зрелищем.
Жена другого танцовщика, Гердта -- Александра Васильевна Шапошникова, человек чудной души и мой лучший друг, являлась образцом добросовестного отношения танцовщицы к своему делу. Она выступала солисткой и в классических и в характерных танцах, исполняла все поручавшиеся ей номера очень чисто, но танцы ее были лишены выразительности, носили всегда отпечаток безжизненности и "школьной" заученности. У Шапошниковой с технической стороны все обстояло прекрасно, однако вложить в танцы что-либо свое, проявить свое художественное "я" было выше возможностей этой аккуратной танцовщицы.
Крайне оригинальную артистическую фигуру представляла собой Мария Карловна Брошель, сестра драматической артистки Александры Брошель, --танцовщица роста и сложения ребенка. Уже по этому одному она не годилась для серьезных классических танцев, но была безусловно способной артисткой на номера, подходившие к ее данным. Балетмейстер Сен-Леон всегда старался поставить для Брошель какие-нибудь особенные танцы, рассчитанные на ее миниатюрность. Так, например, специально для Брошель сочинил он партию ерша в подводной картине "Конька-Горбунка".
Свободное копирование
