27 декабря
Хочется записать несколько замечаний об отношении летчиков к бренной человеческой жизни. Постоянно видя смерть рядышком, они привыкли относиться к ней, говоря языком земного человека, бравируя и цинично.
Впервые я столкнулся с этим сидя на квартире у бывшего начальника штаба Щелковской бригады Аркадия Маркова. Он показывал мне фотоальбом аварий и с явным и искренним оживлением повествовал об обстоятельствах гибели друзей.
Чкалов рассказывал, что когда погиб знаменитый летчик Анисимов, он подошел к месту гибели, взял в руки мозги друга, понюхал и сказал: «вчера не пил» и пошел прочь. Рассказывал просто, как обычную вещь.
Павел Головин, повествуя о разбившихся, спокойно и весело говорил «Покойник Леваневский, летая там-то..»
Коккинаки рассказывал как-то о том, как он с Адамом Залевским был на аэродроме в Детском селе. При них происходили прыжки. И вот у двоих парашюты не раскрылись. Адам даже затрясся от удовольствия: «Ну вот - сейчас цирк будет». И очень обиделся, когда раскрылись. Поверхностно судя - Адама над немедля гнать из партии, а на самом деле - добрейший человек, на редкость отзывчивый товарищ.
Да и сам Владимир грешен по этой части. Когда я был у него 24 декабря, он, между прочим, говорил о том, что у них в летной группе освободилось одно место - летчик разбился.
- Летчик он был так себе: по блату устроился на завод, по блату и убился…
Володя считал это вполне естественным и натуральным. Позавчера, читая мне по телефону один рассказик, он чрезвычайно убивался, когда оный мне не понравился. Сам он считал его удачным и читал с явным удовольствием. Речь шла о летчике, который разбился. Вытащили его мешком костей. Все считали его безнадежным, и поэтому доктора отдали его для практики резания и сшивания своим подручным. И все страшно удивились, когда тот выжил. Но сшили его плохо. Володя, смакуя, описывал, какой у него стал безобразный нос, нелепые уши и перекроенная физиономия. «С тех пор он не любил врачей» - так кончался рассказ.
И с трудом я мог ему объяснить, что этот рассказ произведет гнетущее впечатление на читателя. Он не столько понял меня, сколько поверил мне.
- Ишь ты, - говорил он. - А я считал, что все это на самом деле смешно.
Свободное копирование
