7 ноября
Сегодня - 23 годовщина Октября. На сей раз я шел в рядах демонстрантов. Сначала предполагалось, что я буду писать отчет о демонстрации, я подал заявку. Потом решили, что я поеду в Литву, а посему поводу заявку срочно заменили. В Литву затем решили никого не посылать. В итоге - сделалась моя Матрена ни павой, ни вороной.
Все дни стояла холодная, мокрая погода. А сегодня - как по заказу мировой, солнечный, предельно ясный (но холодный, правда) день. Народу нашего собралось очень много. Шли весело, оживленно. Толкались на остановках, устраивали кучу-малу, качали посменно друг друга, орали «где Цветов?», знакомили его без устали с незнакомыми девушками.
Придя с демонстрации, я узнал, что звонил Папанин, интересовался моим здоровьем, здоровьем Зины и проч. Я лег спать. Снова звонок.
- Он спит.
- Пусть позвонит, когда проснется.
Звоню.
- Здравствуй, дорогой Лазурка! С праздником тебя. Ну как здоровье? А ребята? Молодец ты, что написал о Володе (сегодня напечатали «Испытание в воздухе» о Кокки). А то тут такие клеветнические слухи распустили. Очень хорошо написал и очень хорошо сделал.
- Ну а ты, Дмитрич, как живешь?
- Да так, неважно себя чувствую. Товарищ Сталин и Молотов велели мне три месяца отдыхать, полечиться, укрепить нервы. Вот думаю завтра уехать недельки на две в Кизляр поохотиться. Приезжай туда, а? Только, смотри, никому не говори об этом.
- Нет, не смогу. Спасибо. Что нового?
- Да вот с «Малыгиным» беда… Слышал?
Эту трагедию я знал. Несколько дней назад, в последних числах октября, в Охотском море разыгрался сильнейший тайфун. В 10- балльный шторм попал «Малыгин», возвращающийся из гидрографической экспедиции по восточной Арктике. На борту - экипаж и члены экспедиции. Всего 98 человек. Капитан Бердников. Застигло их севернее Олютарки.[Неразборчиво.] Берега там обрывистые, скалистые, без пристанища. Береговые рации приняли радиограмму с борта корабля, что волной поломало палубные надстройки, затем сорвало крышку кормового люка, залило котельную, вывело котлы из строя. Капитан сообщал, что попытается где-нибудь укрыться. С той поры связь прервалась. Установили круглосуточное наблюдение - не помогло. Затем пришло сообщение, кажется от «Анадыря», что он принял радиограмму, из которой явствовало, что «Малыгин» погибает. И снова ничего. Как только шторм немного утих, в море вышли суда, вылетели самолеты. Никого не нашли. С самолета заметили две пустые шлюпки без людей - видимо, с «Малыгина».
- Да, слышал, - ответил я. - Новостей оттуда нет?
- Нет. Видимо, все погибли. Жалко людей, жалко и корабль - был он, правда, всегда как пьяный. Ты видал его?
- Да, валкий, всегда с креном.
- У нас забывают, что море - стихия. Вот оно и напомнило. В таком положении могли оказаться и мы с тобой во время декабрьского шторма, если бы я не приказал лечь в дрейф и слить 500 тн. воды. Пойди еще 2 часа прежним курсом - ледокол «Сталин» бы погиб.
- Да, я помню, когда ты вытащил меня на мостик - я просто ужаснулся. Такой громады не видал.
- Ну вот. А ведь ты не новичок в море. Бывал и видал порядочно. Тут мне кое-кто говорил - зачем так поздно плавать? Как это - зачем? Раз корабли есть, они должны плавать. У нас еще позже пойдут на Чукотку.
Поспрошал еще он меня о делах Хвата и Эстеркина, пригласил обязательно зайти после приезда с Зиной и на том простились.
Вчера я встречал Ракоши (см. сегодняшний № «Правды»).
Свободное копирование
