Даже на научном обществе выступил...

   Даже на научном обществе выступил...

   Чабанскими дорогами мы мотались и летом, и зимой. В теплый период года чабаны кочевали на дальних отгонных пастбищах. Ранней весной и поздней осенью "хорошо" доставалось им, и, конечно же, нам. В это время, обычно холодное, ветренное, иногда и "мокрое" (дожди, снег), как раз шел перегон отар или на летние пастбища, или обратно, на зимовки.

   Перегон длился очень долго. Во-первых, овечья отара в 500-600 голов никуда не спешила. Во-вторых, по дороге весной особого корма, в смысле свежей травы, еще не было, но всё же, что-то уже появлялось или еще что-то, хоть и сухое, оставалось с прошлого года. Значит, отара задерживалась, пока не доедала этот "сухой" паек. И это пешее путешествие за десятки, а то и за сотни километров, понятно, всегда занимало солидное время. Чабаны и их семьи, как правило, на каждой остановке для ночлега разбивали временную юрту. Она, нередко, продувалась всеми ветрами, ибо хорошие кошмы берегли для постоянных юрт уже на летних стоянках. Формой одежды для чабанов и для нас, кочующих вместе с ними "докторов", были ватные брюки, телогрейка ватная и сапоги. Без них можно было бы превратиться в "сосульку"...

   Понятно, народ болел. Люди, особенно дети, простужались, болели, некоторым дамам "приспичивало" именно в это время рожать. Кому-то поясница напоминала о себе или ноги по ночам спать не давали. Усвоил новое слово: "ас казан". Так называли желудок. Слово казан и по-русски казан. Слово "ас" - это пища, еда. Многие тут страдали гастритами. Капитально ужинали где-то поздним вечером, а весь следующий день чаще всего перебивались чаем. Все трудности кочевой жизни прежде всего и сказывались на "казане для пищи". Но что-либо изменить или капитально лечить чабанов опять же не было возможности. Отпусков у чабанов не было, отару оставить не на кого. О соблюдении хоть какого-то режима питания мы даже и не заикались. Ездили и мы, и колхозные фельдшера "кругами" по чабанам, раздавали какие-то болеутоляющие таблетки. Временно облегчали им боли. Только и всего.

   Много позже начали говорить о необходимости небольших передвижных стационаров, чтобы прямо там, на отгонных участках, хотя бы дня на три-пять можно было бы чабану дать "отлежаться", более внимательно его обследовать. Я уехал из области в 1996-м, но эта проблема так и осталась старой проблемой. В "спокойное" время, т.е. зимой, когда чабаны жили на зимовках ближе к центральным усадьбам, было не легче. Зимовка, фактически хутор из одного или нескольких саманных домиков или землянок, в нескольких километрах от центральной усадьбы колхоза (в те мои годы работы в районе совхозов еще не было) тоже для нас не радость была.

   Но я уже почувствовал себя "знатоком" этой ситуации. И однажды председатель Единого научного общества врачей при областной больнице Заслуженный врач Казахской ССР Чун Сюн Фушанович предложил мне выступить на одном из заседаний Общества. Был 1960 год. К этому времени я уже перешел на работу в город. Помню полный зал, впереди сидели наши корифеи: Заслуженные врачи КазССР главный хирург области Ким Моисей Николаевич, главный терапевт Михаил Никанорович Яншин, главный акушер-гинеколог области Мария Георгиевна Егорова, главный врач областной больницы Абдуллаев Шадыбай...

   Выбрался я на трибуну. Не сказал бы, что оробел, выступать приходилось и до этого. Но смущало, что в зале многие давно работающие врачи к чабанам попадали тоже. И, думаю, ждали от меня не столько открытий, сколько им было интересно, что же скажет молодой человек. А я помню, что рассказывал, кажется, больше для двух молодых докторов из областной больницы. Они сидели впереди, смотрели на меня "во все глаза", слушали без отпечатка на лице "давай-давай, мы хоть это давно уже знаем, но и тебя уважим, послушаем". Один их них, педиатр Макс Койфман, с которым мы впоследствии подружились, а второй был терапевтом, по фамилии Цимберг, но он вскоре уехал. Макс - темпераментный, с великой шевелюрой, знающий врач, готовый в каждую секунду задать умный вопрос. Он, помню, собирал материал по местным обычаям лечения детей и возмущался, что население чаще верило обычаям, чем советам врачей. Ныне он, кандидат медицинских наук и, по совместительству, пенсионер, живет в Израиле, пишет интереснейшие книги.

   К моему удивлению, доклад прошел нормально. Слушали спокойно. Я бывал на отгонах не наездами и смог, видимо, нарисовать какую-то общую картину. Говорил, возможно, даже запальчиво, с позиции наивного знатока. Думал - "открываю Америку". Но на отгонах, как было, так и оставалось многие десятилетия...