Дом Коньковых - 4.2

Страница вторая

"ШКОЛЬНИЦА ШУРА КОНЬКОВА"

Когда мне было 8-9 лет, я училась во втором классе. Нас принимали в пионеры. Всем классом. Я пришла домой из школы и маме говорю, что я теперь пионерка. А Василий Данилович, он у нас тогда вечером был, вдруг и говорит: «Чему ты, Шура, радуешься, вот скоро будет война с Германией, и всех пионеров немцы будут вешать на галстуках». Я, конечно, в слёзы! Побежала к нашей учительнице, Вере Яковлевне. Стучу в дверь. Она выходит и говорит: «Кто там?». А я кричу ей: «Вера Яковлевна, вычеркни меня из пионеров! Я не хочу быть пионеркой!». Плачу. Она завела меня в дом и начала уговаривать. А у неё как раз были комсомольцы и мой старший брат Вася, который был комсоргом.
Вася удивился, почему я так себя веду. Я и сказала, что дядя мне вот такое сказал. и вместе с учительницей меня успокоили и я ушла домой. Зато потом мой брат и дядя долго спорили об этом. Вот этот случай помню до сих пор.

В седьмом классе я стала комсомолкой. Жили и работали. Но все чего-то ждали, я как-то в это не вникала. Но старшие много шептались.

Вот так и жили. Стали печатать много про войну с Германией в странах Европы, в Чехии, Польше... Были плакаты разные. Всё так быстро сменилось.

А когда мне исполнилось 18 лет, 22 июня 1941 года, началась война. В этот мой день рождения. Великая Отечественная война. И вся наша мирная жизнь резко изменилась.



"ВОЕННОЕ ВРЕМЯ В ДМИТРОВЕ"

Мы с утра с подружкой ни о чём не знали. Был тёплый день, воскресенье. Мы пошли на рынок в Дмитрове. Идём и видим: что-то весь народ куда-то спешит, плачут. Мы не поймём, в чём дело. Потом кричат: «Война! Война! Немец напал на нас!». Весь день я была у брата Васи. Все говорили о войне и плакали.

На третий день войны брата взяли на фронт, под Ленинград. На вокзале были проводы. Эшелон в 70 вагонов товарных был полностью забит людьми, мужчинами. Народу было - тысячи. Играла музыка. Но все слышали крики, плач расставания близких был сильнее музыки. И братик наш Вася весь в слезах побежал за поездом, который уже тронулся... Вот так его в последний раз видела. Остались у него жена Нюра и дочка Лидочка двух лет.

До октября 1941 года он писал письма. И последний раз прислал письмо, что «завтра идём в бой»..., и на этом всё кончилось. Потом нам пришло извещение из райвоенкомата, что он пропал без вести под городом Великие Луки.

И потом пошли страшные дни войны. Вечерами над городом слышали гул самолётов, которые летели бомбить Москву мимо нашего города. Ближе к осени всё хуже становилось с продуктами.
Начали бомбить и наш город Дмитров.
В ноябре месяце мы с подругой ходили в баню. Мы жили в посёлке Шпилёво, а баня была одна на весь город. И вот вечером мы шли из бани. Около станции, недалеко, был слышен гул самолётов. Мы испугались. И видим: почти над нами - самолёт. Он стрелял трассирующими пулями. Мы сообразили и бросились на землю. Над нами он бросил бомбы, но, видно, они летели на вокзал, на железную дорогу. И всё загремело, загорелось. А другой самолёт бросил бомбу в парк в центре города. Была воронка очень большая. Мы вскочили на ноги и побежали в ужасе от всего этого до посёлка.
После этого город стали бомбить ещё больше.
Из книги «Дмитров...». Крах операции «Тайфун»:
«... 25 октября 1941 года Гитлер заявлял, что в ближайшие дни Москва будет окружена со всех сторон...
В конце сентября - начале октября гитлеровцы нанесли сильные удары по нашим войскам, прикрывавшим Москву. С этого момента в Подмосковье началось грандиозное сражение, получившее название «Московская битва». В середине ноября Гитлер приказал не продолжать фронтальную атаку, а стремиться окружить Москву, в первую очередь - с севера.
К 29 ноября значительная часть западной территории Дмитровского района оказалась под пятой врага. Были оккупированы 120 сёл и деревень, город Яхрома, а также селения Семешки и Перемилово. Враг вплотную подошёл к Дмитрову».

Нас всех с работы уволили. Все из города уходили. Я тоже ушла в Вороново к родителям. А в Воронове было много сибиряков. На лыжах и в маскхалатах они двигались в направлении Костино.. И так было до декабря 1941 года, когда наши войска пошли в наступление, и в конце декабря начались бои. Хорошо, что немцы не перешли канал, мосты были взорваны, а лёд был очень тонкий, так что танки не могли перейти канал.

28-29 ноября освобождено село Перемилово. В районе Яхромы немцы отброшены на западный берег канала. 8 декабря город Яхрома освобождён, 9 декабря полностью освобождён Дмитровский район.

Город долго был каким-то серым, страшным. Так до лета 1942 года я была в деревне. Потом устроилась на работу. Давали карточки на хлеб. 400 грамм на день. И больше ничего. Стали нас гонять на лесоповал, я там простудилась. Ушла опять в деревню.

Отец по договору с Райпотребсоюзом заготавливал грибы, солил. Я ему помогала. Жили в лесу у лесничего. Нам сдавали грибы, а мы по прейскуранту платили за килограмм грибов солью, спичками, мылом, конфетами, сахаром. Люди и этому были рады: купить уже это было негде.
В ноябре 1942 года я опять пошла в город. Устроилась еле-еле счетоводом.