В старших классах мы каждую неделю азартно сражались в преферанс у бабушки Шуры Богданова. Шура жил в узкой, выгороженной из зала комнатенке на втором этаже облупившегося особняка с куполом на углу Поварской и Малого Ржевского переулка (некогда улица Палиашвили) -- нынче слева от входа в концертный зал Гнесинки. Потолки комнатенки были настолько высоки, что жильцам удалось пристроить для ночлега полати, -- словно бельэтаж в театре.
В этом доме, наряду с рядовыми жителями коммуналок, размещалась студия скульптора Георгия Моисеевича Тоидзе (1914-2000; отца известной московской художницы Нателлы Тоидзе, род. в 1950 г.). Георгий был сыном выдающегося грузинского живописца, ученика И.Е.Репина Мосе (Моисея) Тоидзе и братом великого художника-плакатиста Ираклия Тоидзе -- автора хрестоматийного плаката первых дней войны "Родина-мать зовет!" (у отца было еще несколько творческих детей: архитектор Нина Тоидзе, народная артистка СССР Александра Тоидзе). Из наиболее доступных на сегодня работ Г.М.Тоидзе -- бюст погибшего космонавта В.Н.Волкова в сквере на улице Волкова в Москве. Архитектурное оформление этого памятника принадлежит Б.И.Тхору, о котором мне еще предстоит рассказать. Другая работа Тоидзе, насколько мне известно -- памятник Н.Е.Жуковскому в подмосковном городе Жуковский.
Георгий Тоидзе работал там же, где жил. В подъезде и коридорах особняка стояло несколько его монументальных изваяний. Внутри всегда было сумрачно, и я каждый раз замирал от ужаса, отворяя тяжелую дверь и натыкаясь на высоченных и страшенных каменных истуканов в замысловатых позах. Разглядывать их я не решался.
Вообще-то до советской власти дом Шуры Богданова (Поварская, 30) имел увлекательную историю. Он сложился из нескольких сооруженных в разное время кусков. Начинался дом в 1832 г. как небольшое каменное подворье купца Селивёрстова с емким погребом. Впритык к нему был приторочен одноэтажный ампирный особняк с мезонином некоего генерал-майора К.П.Офросимова, командира 3-й бригады 3-й гренадерской дивизии. Суеверный генерал не перебрался в свой новый дом, поселив туда сначала престарелую экономку (по поверью, в новом доме должен был сначала кто-нибудь помереть). Жилистая старушка провела здесь одна более десятка лет и пережила суеверного генерала.
В середине XIX века владения отошли к семейству Охотниковых, и два здания были объединены в единое целое. В 1892 г. при В. Н. Охотникове особняк был заново перекроен. После Охотниковых дом принадлежал семье видного государственного деятеля и дипломата графа Павла Андреевича Шувалова (1830-1908). В 1905 г. в этом доме остановился сын П.А.Шувалова -- назначенный московским градоначальником генерал для Особых поручений при Министерстве внутренних дел П.П.Шувалов (приступил к обязанностям 30 апреля и 28 июня застрелен террористом-эсером). Одно время в доме разместилась крохотная лечебница для больных внутренними и нервными расстройствами, организованная частнопрактикующим врачом польского происхождения Федором Александровичем Гриневским (1860-1932) -- троюродным братом писателя Александра Грина. (Потом Гриневский-врач перевел свою клинику в имение Гребнево).
В 1950-е гг., после окончания нами школы, дом В. Н. Охотникова-графов Шуваловых был включён в комплекс зданий Государственного музыкально-педагогического института имени Гнесиных. Насколько я могу судить по интернету, сегодня в 2010 г. там на втором этаже камерная "Музыкальная гостиная дома Шуваловой", а на первом -- модный ресторан и суши-бар "Дома Шуваловой". Добавляет свою лепту к биографии дома No 30 по Поварской и семья Шуры Богданова.
Семья Шуры была именита. Его отчим -- московский инженер Петр Минович Матко (1914-1994) -- десятилетия усердно собирал все, что имело отношение к бравому солдату Швейку. О его домашнем музее неоднократно писали в газетах и называли "филошвейкистом". После смерти Петра Миновича его вдова Г.С. Матко -- мать Шуры -- передала коллекцию во Всероссийскую библиотеку иностранной литературы им. Рудомино, где она хранится в настоящее время. Коль скоро речь зашла о Швейке не могу не вспомнить, что этот бравый солдат прославил на весь мир свою любимую пражскую пивную "У калиха" ("У чаши"). Я туда, разумеется, заходил. Засиженный мухами портрет государя-императора Франца Иосифа действительно висит на своем месте. Шарманка на месте. Во всем остальном эта пивная не отличается достоинствами. Мой пражский друг Милан Бурша предпочитал всегда водить меня в другое место -- "У коцура" ("У кота"). Там пиво не для туристов -- посредственное, а для своих -- отличное.
Шура Богданов окончил авиационно-технологический институт, и его следы для меня и моих школьных однолеток полностью затерялись. Осталась только светлая память о замечательной бабушке-картежнице с колоритным народным говорком. И о его отчиме -- филошвейкисте.
Позднее в моду среди любителей карт вошел бридж, но в бридж я никогда не играл, хотя был близко знаком с признанными мастерами. Непревзойденным московским игроком в бридж был мой ровесник, астроном из ГАИШа Вилен Валентинович Нестеров. После безвременной смерти Вилена в интернете появилась памятная статья, посвященная не столько его астрономической деятельности, сколько его успехам в бридже. О В.В.Нестерове я напишу еще много.
Свободное копирование
