Лето 1953 г. -- последние школьные каникулы после окончания 9-го класса -- я с бабушкой проводил в деревенском доме, который снимал для себя писатель и добрый папин друг Эммануил Генрихович Казакевич (1913-1962) -- "дядя Эмма". Мы с ним подолгу резались в преферанс.
Молодой еврейский поэт из Биробиджана, писавший на идиш, Казакевич с 1938 г. жил в Москве. В 1941-45 гг. служил в действующей армии, сначала почему-то в писательской роте народного ополчения, прошёл путь от рядового разведчика до начальника разведки дивизии и капитана -- помощника начальника разведки армии. Его первая проза на русском языке -- повесть "Звезда" (опубликована в первом номере журнала "Знамя" за 1947 г.) была удостоена Сталинской премии 1948 г. Роман "Весна на Одере" (1949) был также удостоен Сталинской премии. Далее последовала разгромная критика военных повестей "Двое в степи" (1948) и "Сердце друга" (1953). Хорошо помню, что когда мы играли в карты "дядя Эмма" тщеславно накидывал на плечи пиджак с регалиями -- военными наградами и двумя медалями Сталинских премий. Я тогда видывал такое вблизи впервые в жизни.
Рассказываю об этом эпизоде, поскольку Казакевич снимал дом в деревне Анино по Киевскому шоссе -- почти точно напротив аэропорта Внуково. Позднее из-за расширения аэропорта деревню снесли.
Так вот, в конце июня 1953 г. мальчишкой в деревне Анино я собственными глазами наблюдал, как в боевых порядках на Москву из-под Наро-Фоминска двигались две дивизии -- Кантемировская танковая и Таманская мотострелковая. По другой версии это были дивизии, переброшенные с Урала якобы на летние маневры. Один танк сломался у нашей деревни. С ним остановились ремонтники и походная кухня. Мы, мальчишки, конечно, бегали туда "зырить". Танкисты говорили, что сами не в "теме": их сняли с маневров, приказали задраить люки и идти боевым порядком, куда прикажут.
Танки на бешеной скорости ломились прямо по Киевскому шоссе, и нещадно размолотили асфальтовое покрытие. На подходе к Москве их куда-то спрятали. Это были войска, двинутые маршалом Г.К.Жуковым в Москву на случай военного противоборства при аресте Генерального комиссара государственной безопасности, Маршала Советского Союза, члена Президиума ЦК КПСС, вице-премьера и одного из всего-навсего двух "почетных граждан СССР" Лаврентия Берия (арестован 26 июня 1953 г., по официальной версии расстрелян через полгода 23 декабря в возрасте пятидесяти четырех с половиной лет).
Ворвавшиеся по приказу Г.К.Жукова в Москву танки не стреляли и втихую рассредоточились по городу. Только несколько из них достигли Лубянки и блокировали бериевскую штаб-квартиру. Бытовал анекдот: человек на Лубянской площади спрашивает, как найти Госстрах. Ему отвечают: не знаю, здесь только Госужас.
Частушка того времени:
Берия, Берия, вышел из доверия,
И товарищ Маленков надавал ему пинков.
Если проводить аналогию с нацистской Германией, Берия был советским Гиммлером, главным сталинским изувером и садистом-палачом. Известны случаи, что он истязал людей лично.
Сегодня часто можно прочесть, что Сталин вовсе не был преступником, а лишь шел на поводу у ближайшего окружения, в первую очередь, был игрушкой в руках своего фаворита и сексуального маньяка Л.П.Берия. В сущности такую линию гнет в воспоминаниях дочь Сталина Светлана.
Мне было так горько, что фронтовик-разведчик Эмма Казакевич ушел из жизни молодым от рака в разгар хрущевской оттепели. Ему не было пятидесяти лет. Хоронили его с почестями. У него остались две дочери. После смерти отца они уехали в Израиль.
За год до смерти Казакевич отошел от военной тематики и опубликовал небольшую историческую повесть "Синяя тетрадь" (1961), которая стала сенсацией. Конечно, она не имела такого широкого резонанса как рассказ А.Я.Яшина "Рычаги" (1956) или первая проза А.И.Солженицына. Но речь шла о "неприкасаемой" теме -- образе вождя мирового пролетариата. Из официальной советской историографии всем было общеизвестно, что вождь революции В.И.Ленин жил в шалаше на станции Разлив под Петроградом в одиночестве. Выяснилось же, что он делил там кров с лютым "врагом народа" Г.Е.Зиновьевым (1883-1936).
В обрисовке образов своих героев Казакевич следует стандарту: Ленин кристально честен и мудр, Зиновьев недальновиден и фальшив, однако он не предатель. Это был немыслимый ранее в советской литературе прецедент, что в революционной истории могут встречаться зияющие пробелы и передержки. Подумать только: Зиновьев вместе с Лениным в Разливе! Похоже, то был первый случай в дальнейшем нескончаемом пересмотре официальных биографий революционных героев. Сегодня это спрессовалось в афоризм: "Россия -- страна с непредсказуемым прошлым".
Понесли ли кару подлые уголовники, выполнявшие преступные сталинские приказы? Далеко не все. Так, непосредственный убийца Михоэлса генерал С.И.Огольцов был исключен из партии и 8 июня 1959 г. лишен воинского звания и правительственных наград "как дискредитировавший себя за время работы в органах". Однако он оставался на свободе и дожил до 76 лет. Поплатились за свои мерзкие деяния немногие.
Перипетии еврейских событий в Москве были постоянным фоном, на котором прошла вся моя школьная (и последующая) жизнь. Как я писал, некоторых из жертв этого жуткого времени и их детей я хорошо знал лично (поэта Галкина, директора издательства Стронгина, зав. театральным техникумом, философа Беленького и других). Сегодня обо всём этом в Москве вспоминать как-то не принято. Было, и сплыло.
Свободное копирование
