автори

1529
 

записи

210721
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Taras_Shevchenko » Дневник Тараса Шевченко - 34

Дневник Тараса Шевченко - 34

18.07.1857
Ново-Петровское (Форт-Шевченко), Казахстан, Казахстан

 18 [июля]. Кончивши сказание о вчерашнем событии, я начал мечтать о рюмке водки и об умеренном куске ветчины, как присылает за мной Бажанова,[1] просит на чашку кофе: наш Филат тому и рад. Пошел я. Прихожу. Комендантша [Ускова] тут же; после поздорованья речь началась о вчерашних гостях. Я спросил о цели их кратковременного пребывания на наших берегах, и на прямой мой вопрос получил ответ довольно косвенный и перепутанный, как водится, отступлениями, ни к чему не ведущими. Одним словом, я выслушал из милых уст такую чепуху, какой иному не удастся выслушать и в модном салоне. Гостей оказалось не двое, как я полагал, а пятеро, кроме флотских -- командира парохода и его штурмана, весьма образованного (по словам рассказчиц) молодого человека, и еще трое штатских, два ученые, а третий -- доктор; и что пароход ходит около наших берегов для каких-то наблюдений и что штатские ученые должны быть не ученые и просто политические шпионы, потому что говорили все о влиянии на здешнюю туркменскую орду; один из них, что помоложе, блондин с длинными волосами à la мужик, может быть и действительно ученый, потому что вместе с [Н. Я.] Данилевским и другими участвовал в экспедиции Бера [2] и что точно так же, как и Бер собирает лесной полынь и другие травы и что он спрашивал обо мне, но так двусмысленно, что милые собеседницы даже косвенно не умели удовлетворить его любопытства, и, как я догадываюсь, ловко отстранивши этот, по их понятиям, щекотливый вопрос, они, как водится, перенесли свою болтовню в Астрахань, прямо в персидские лавки с канаусом и другими недорогими материями.

 Если это был сколько нибудь порядочный человек, то какое понятие получил он о нашем бон-тоне, о сливках здешнего дамского общества? Заплесневшие, прокисшие сливки.

 Собравши также положительные сведения о вчерашних таинственных посетителях, я, разумеется, перестал о них думать и до самого обеда лежал под вербою и читал Либельта. О ветре я также старался не думать. Он из меня душу вытянет -- этот проклятый зюйд-вест. На одни сутки, на полсуток отойди он к осту -- и я свободен. Невыносимая пытка!

 За обедом опять завязался разговор о таинственных путешественниках, и благодаря коменданту [Ускову] он в половину пояснил это загадочное событие. В числе вчерашних гостей не было главного двигателя всей этой суматохи, именно астронома, который остался на пароходе и делал вычисления. Звездочет сей прислан гидрографическим департаментом поверить астрономические пункты на берегах Каспийского моря, определенные в прошлом году каким-то не совсем дошлым звездочетом. Вот настоящая цель неожиданного прибытия парохода к нашему берегу. А два ученые мужа, которые сделали честь огороду и его милым обитательницам своим посещением, [не кто иные] как один -- чиновник, мнимый политический агент, отправляющийся на службу в гебрийский город Баку, а другой -- учитель словесности при астраханской гимназии, пользующийся свободным каникулярным временем, и чуть ли еще не земляк мой, потому что передал мне поклон через здешнего плац-адъютанта, за что я ему сердечно благодарен.[3]

 Таинственное происшествие, к немалому удивлению наших романических дам, объяснилось очень просто и даже прозаически. Но новость, которую сообщил коменданту плывущий в Баку чиновник, мне кажется просто сочинением будущего великого администратора. Он сообщил, и даже с подробностями, что образовалась коммерческая компания пароходства на Каспийском море, на началах Триестской Ллойды [sic], и что уже вызывает морских офицеров служить на ее пароходах с правом чинопроизводства, и что уже назначены три директора, и что он -- сей будущий великий администратор -- едет в Баку занять место помощника при директоре, некоем бароне Врангеле,[4] с содержанием 1500 рублей серебром в год. Что будет делать эта Ллойда в Каспийском озере? И какое доверит поручение этому помощнику директора, выпущенному в настоящем году, по его словам, из петербургского университета?

 С закатом солнца ветер отошел к зюйд-осту, но слабый, безнадежный. Кончится ли, наконец, это гнусное существование, это однообразное записывание однообразнейших бесконечных дней?



[1] Об этой экспедиции прославленного академика Карла-Эрнеста (Карла Максимовича) Бэра (1792--1876) упоминалось уже выше -- см. стр. 315.

[2] Учителем русской словесности в астраханской гимназии был в это время Михаил Иванович Рубцов ("Адрес-календарь" 1887, ч. I, стр. 187; 1858--1859, ч. I, стр. 209).

[3] В нашем распоряжении нет данных, чтобы судить о достоверности передаваемого Шевченком сообщения; укажем лишь, что в эти годы "командующим войсками в Прикаспийском крае и управляющие в оном гражданской частью" в эти годы состоял известный военный деятель той эпохи генерал-лейтенант-барон Александр Евстафьевич Врангель (1804--1880).

[4] Сергей Петрович Левицкий (ум. 1855 г.) -- чиновник оренбургской приграничной комиссии, питомец киевского университета выпуска 1845 года ("Академические списки имп. университета св. Владимира (1834--1884)", Киев, 1884, стр. 90), один из оренбургских приятелей Шевченка, пострадавший в связи со вторичной ссылкой поэта в 1850 году.

24.01.2021 в 19:29


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright Свободное копирование
Любое использование материалов данного сайта приветствуется. Наши источники - общедоступные ресурсы, а также семейные архивы авторов. Мы считаем, что эти сведения должны быть свободными для чтения и распространения без ограничений. Это честная история от очевидцев, которую надо знать, сохранять и передавать следующим поколениям.
© 2011-2025, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама