В Москве посещал я ресторан "Петергоф", на углу Моховой и Воздвиженки. Ходил туда и рыжий филолог. Скоро мы освоились в "Петергофе". Оркестр итальянцев играл для меня вальс "Сант-Яго". Распорядитель, добродушный поляк, муж черноглазой римлянки с бубном, не отказывал нам в кредите. Езжали мы и в Соболев переулок.
Подыскивая по объявлениям себе комнату, зашел я на квартиру певца Кошица. Мне отпер хозяин, видный блондин, и я тотчас вспомнил, как он выступал у нас в Нижнем на концерте в клубе три года тому назад. Публики почти не было; певец во фраке с орденами спел арию Ленского перед пустой залой.
Комната мне не понравилась, и я остался у Алелековых. Дня через два я прочитал в газетах, что Кошиц зарезался кухонным ножом.
К экзаменам готовился я небрежно и неохотно. Кн. С. Н. Трубецкой грустно поставил мне тройку с минусом. У фатоватого М. М. Покровского по Цицерону я на вопрос, какая это часть речи, ляпнул, поняв буквально: "существительное!" и с позором получил "два". Вдобавок я заболел жабой. Сидя дома с завязанным горлом, я решил что для карьеры выгоднее перейти в юристы и написал об этом отцу. Через неделю я воротился домой.
Свободное копирование
