С военным торжеством хамствующего коммунизма начались в январе-феврале 1918 г. мои речи против большевизма. Вел я против него агитацию и в своем большом доме и в ближайших церквях Нарвской стороны. Слушали внимательно, ободряли и одобряли, но политический угар был в полной силе и действовал на христиан разлагающе. Я никогда не опускался до роли уличного политического демагога-оратора и все политические вопросы в проповедях освещал христианским миропониманием. И все петроградские проповедники такими же приемами действовали против безбожного большевизма.
В 1918 г. особенно яркими были проповеди о. Клеандрова, настоятеля Путиловского храма, около знаменитого Путиловского завода. «Это вы, — говорил он путиловцам, — это вы дали торжество безбожию и грабежу». — И погиб мучеником. Его имя Борис. Его расстреляли. Вскоре после его смерти я занял настоятельское место в одной из церквей, откуда священник перешел к Путиловскому храму. Было это в марте 1919 г.. Первая моя служба пришлась на Вербное воскресенье. До того времени я проповедывал преимущественно в Екатерининской церкви и часто в других церквях. Мои проповеди в этой церкви закончились неожиданным и неподготовленным бегством из Петрограда.
Просидел я тогда в тюрьмах 5 месяцев и 3 дня. Места моего заключения — Гороховая 2, Дерябинские казармы, Петропавловская крепость, больница женской тюрьмы и военный госпиталь № 8. На Гороховой сидел два раза. В то время в Екатерининской церкви было три протоиерея — один из них расстрелян, другой — с ума сошел, третий — убежал. Не миновать бы и мне расстрела, но по обычной большевистской бестолковости я, арестованный в Новой Ладоге, шел по спекуляции, а не по контрреволюции, как отцы Екатерининского прихода.
Свободное копирование
