Шахматово. Семейная хроника - 23

Глава V

Покупка и устройство Шахматова.

Первые впечатления.

Первоначальный вид и убранство

Мысль о покупке Шахматова возникла у отца после получения наследства от какого-то пензенского дядюшки (отец был пензенский дворянин). Часть денег пошла на поездку всей семьей за границу, в Швейцарию, другую решено было употребить на покупку имения в Московской губернии. Почему именно там? Да потому, что там уже были два имения родных моей матери - Трубицыно, в котором она выросла, и Дедово, имение сестры ее, А. Г. Коваленской. Эти места были хорошо известны и нам, детям. Мы там не раз живали. Все мы любили тамошнюю природу и были близки с обитателями обоих имений. Отец мой также охотно проводил лето поблизости от родных жены, которых очень любил. В Клинском уезде было в 70-х годах три имения профессоров Петербургского университета, в том числе и менделеевское Боблово. Отец мой навел справки у Дмитрия Ивановича о продающихся по соседству от него подходящих имениях, съездил вместе с ним осмотреть два из них и выбрал последнее, которое было и дешевле, и более удачно для житья, так как там была вполне оборудованная усадьба с хорошим домом, скотом и службами. Место отцу тоже понравилось, несмотря на отсутствие реки и вообще воды вблизи дома. Шахматово было небольшое имение в 120 десятин, из которых большая часть была под лесом. Предыдущий владелец, Языков, свел лес за несколько лет до нашего поселения в Шахматове, так что за исключением небольших рощ вблизи дома лес имел вид густого кудрявого кустарника не выше человеческого роста. Припомним строки "Возмездия":

В то время земли пустовали

Дворянские - и маклаки

Их за бесценок продавали,

Но начисто свели лески,

И старики, не прозревая

Грядущих бедствий...

За грош купили угол рая

Неподалеку от Москвы.

Внизу, под горой, на которой стоял дом, за садом, раскинутым перед ним, был колодезь, а немного поодаль от него небольшой пруд, питаемый ручьем, который в него вливался и протекал дальше по долине, огибая старый казенный лес, подходивший к шахматовской земле, и пропадал в каком-то болоте.

Шахматове было куплено весной. При усадьбе приставлен был сторож, старичок из соседней деревни, который возил воду и кормил лошадей, а скотница - бабушка Катерина, смотрела за четырьмя коровами-холмогорками, за курами и утками. В доме было много мебели и даже несколько ламп. Оставалось только привезти кровати да письменный стол для отца, купить посуду и обновить обивку на мебели. Этим предварительным устройством занялась наша мать. Она поехала в Шахматово раньше всех и привезла кровати и стол отца, затем купила на станции простенькие, но миловидные сервизы и ситцев для обивки мебели и своими руками перебила заново несколько диванов, кресел и мягких стульев. Наняла она также пастуха, работника Гаврилу, заменившего сторожа, и прислугу, деревенскую девушку Машу, которую она научила убирать комнаты и стряпать те нехитрые кушанья, которые составляли ее обед, т. е. котлеты, яичницу и рисовую кашу. Кроме того, она с большой охотой пила молоко, непременно холодное, которое приносили прямо с ледника в крынке, и пила чай с французскими булками, купленными на станции.

Станция Подсолнечная не из важных по своему значению на железнодорожном пути, но так как через нее проходит шоссе так называемого Екатерининского тракта, она давно уже превратилась в большое богатое село со множеством лавок и даже каменных купеческих домов, с базарной площадью, где происходил торг в известные дни недели, с каменной церковью и с очень хорошей земской больницей. Вследствие этого там можно было купить любую провизию и много другого товара, а к поездам выезжали ямщики на парах и тройках с рессорными колясками. На Подсолнечной были дачи, а в окрестностях много барских имений. Она замечательна еще тем, что около нее лежит Сенежское озеро, самое большое в Московской губернии. В нем водится много рыбы, и туда приезжали в те времена ловить ее даже из Твери. Один из берегов озера лесистый, другой болотистый. В этом месте идет через озеро длинная дамба. Поблизости от него два села - Большой и Малый Сенеж.

Устраивая к нашему приезду шахматовский дом и комнаты для всех членов семьи, толкуя с мужиками о пашне, со скотницей о домашних делах, устраивая огород и т. д., мать, разумеется, была все время занята и не скучала, но сильно обо всех нас соскучилась и с нетерпением ждала, когда мы освободимся от городских занятий, а дочери от гимназии и соберемся всей семьей в Шахматове. У меня сохранилось одно из ее писем этого времени, написанное мне стихами в виде акростиха {Акростих - стихотворение, в котором начальные буквы строф составляют какое-нибудь имя или слово.}. Прежде чем приводить его, я должна объяснить, что меня называли в детстве "мудрец". Это название придумал отец, когда мне было лет пять и я, отличаясь крошечным ростом, имела очень серьезный вид и любила поважничать своими занятиями: читала какие-то скучные истории о птицах и зверях, бездарно написанные, в детской книжке "Сияние" и уверяла, что мне это интересно, а сидела при этом на соломенном креслице за маленьким столиком, называя все это почему-то "моя канцелярия". В 12 лет, когда было куплено Шахматово, меня все еще называли "мудрец", хотя я уже утратила к тому времени часть своей мудрости. Как бы то ни было, мать написала мне так:

Шахматове, 23 мая 1875 г.

Мудрец, премудрый с колыбели,

А не наукой умудрен,

Не торопись к заветной цели,-

Я знаю, ты и так умен.

Без напряженья и без скуки

Еще учиться должен ты:

Копаясь в корешках науки,

Ее не ешь до тошноты...

Тебе пора иным питаться,

От педагогов отдыхать,

В поля и рощи устремляться,

А книги в печку побросать.

Мой друг, я не с корыстной целью

Об этом говорю с тобой,

Я, сидя под зеленой елью,

Довольна ведь своей судьбой.

О чем мне плакать, в самом деле?

Чего жалеть? Напрасный труд,

Когда - я знаю - чрез неделю,

А много две - ты будешь тут!

И тогда я тебя расцелую!

Твоя мать.