Успехи немцев на многих фронтах, наши фатальные неудачи, бесконечные отступления, сдача в плен и т. д. заставили Сталина 28 июля 1942 года подписать приказ № 227, известный в народе как приказ «Ни шагу назад». О, это был знаменитый приказ. Читать его без волнения было невозможно. В приказе откровенно говорилось, что мы оставили врагу — целые республики с их заводами и фабриками, плодородные земли Украины, Кубани и Дона, Донецкий угольный бассейн и т. д., что дальнейшее отступление было бы гибельным для страны. Ни шагу назад! Немцы у себя давно уже создали так называемые заградительные отряды, и они успешно борются с трусами и паникерами, пытающимися бежать с переднего края. Врага не только надо побеждать, говорилось в приказе верховного главнокомандующего, но у него надо и учиться. Тогда-то и у нас были созданы и заградотряды, и штрафные батальоны для бойцов и разжалованных командиров, приговоренных судом военных трибуналов.
Заградотряды располагались в тылах наших войск; вражеские пули до них не долетали. Они и в бою не принимали участие; их задача одна — останавливать паникеров и трусов, силой оружия заставлять их идти в бой.
Столь строгий приказ как вынужденная мера, конечно, сыграл свою роль. Пусть отступление Красной армии на юге не было приостановлено, но на нашем участке фронта я точно могу сказать: пойди немцы в наступление, ни один наш боец не дрогнул бы, не бросил оружие и не побежал бы с поля боя. Каждый отчетливо понимал: побежишь — пулю наверняка схлопочешь. Приказ главнокомандующего был доведен до каждого бойца. К нам в батальон приехала небольшая группа командиров и политработников. Недалеко от переднего края подобрали хорошо укрытую балку. И туда прямо с передовой, из окопов командиры взводов приводили небольшие, в 10–12 человек, группы бойцов.
Начали с нашей пулеметной роты. С первой же группой бойцов в балку прибыл и я. Комиссар Гришин приказал мне обязательно выступить и призвать бойцов к стойкости и бесстрашию. Ни шагу назад! И если уж суждено погибнуть, так только от пули врага. Тот августовский день был солнечный и жаркий. Представитель полка, мужчина средних лет с тремя шпалами на петлицах, четко, с выражением зачитал приказ Сталина № 227. Я стоял рядом с подполковником и смотрел на своих пулеметчиков. Лица у всех серьезные, внимательные. И вот приказ прочитан, слово для выступления предоставляют мне. Не помню, когда еще я был таким собранным и сосредоточенным. Слова, казалось, сами слетали с языка. Я говорил о Родине, над которой нависла смертельная опасность. А кто может ее сейчас спасти? Только мы. Мы, защитники Родины, будем верны ей до конца! Смерть на поле боя во все времена была почетной. Так будем же стойкими! Ни шагу начал! Умрем, но не отступим! Противник не так уж силен, как порой кажется. Били же немца под Ельней! Били под Москвой! Будем бить его и здесь, на тульской земле. А назад ни на шаг не отступим! Наша задача — только вперед! Вперед, на разгром врага! — этим призывом я закончил свое выступление. Оно было не бог весть каким новым по содержанию, но, что называется, от души.
После выступления я собрался было вести пулеметчиков к их огневым точкам. Но подполковник положил мне руку на плечо и скачал:
— Они дойдут и без вас. А вы останьтесь здесь. Так же горячо выступите и перед другими группами.
— Есть! — ответил я.
И едва мои пулеметчики скрылись из глаз, как в балку спустилась новая группа бойцов. И все повторилось сначала: подполковник зачитал приказ, затем предоставил слово мне. И так весь день, пока в балке не побывали все бойцы. Сталинский приказ был доведен до каждого.
После, когда я вернулся в свою роту, командир взвода сержант Кузнецов и говорит мне:
— Ну, политрук, теперь, можно считать, наша возьмет! Отступать нельзя, наши пристрелят. Уж если погибать, то лучше, как ты сказал, от немецкой пули. А еще лучше вовсе не погибать, идти вперед. Смелого пуля боится, смелого штык не берет, как поется в одной песне.
Свободное копирование
