Подошло время вылезать из-под матраца и идти на службу.
Узнал у гостиничных тёток, как найти штаб полка, и двинулся туда вдоль мрачных домов, нависающих из темноты, покрытых снежной бахромой, как в какой-то страшной сказке. Вскоре упёрся в штаб. Был это деревянный барак в ряду таких же бараков вдоль дороги. Трудно было отличить штаб полка от жилого барака, или от ресторана «Чукотка», что располагался как раз через дорогу. Казарма полковая только выделялась в этом ряду. Это было трёхэтажное здание, странного розового цвета. Штаб от остальных бараков отличался только вывеской, из которой можно было понять, что за этими дверями расположен штаб замечательного 529 истребительного авиационного полка. Но буквами и цифрами было прозаически написано «Штаб в/ч 74545».
529 иап был двухэскадрильского состава. И вот этим составом имел задачу по «охране и обороне» воздушных рубежей самой восточной оконечности Советского Союза. Линия границы, которую «охранял и оборонял» наш полк составляла не одну тысячу километров. Ближайший аэродром, на котором базировались наши коллеги по Авиации ПВО, был "Елизово". Там базировались Су-15, и находился он почти в 1700 километрах на юго-запад.
Определён я был в первую авиационную эскадрилью к подполковнику Азину Юрию Сергеевичу, под чутким руководством которого мне предстояло служить и летать не один год. Представился лётному составу эскадрильи, познакомился с лётчиками и операторами. Узнал, что здесь находятся два моих однокашника Володя Вовенко и Виталий Марценюк. Они здесь уже больше года, почти «старожилы». Виталий прибыл с аэродрома «Комсомольский», что в Тюменской области, а Володя из Даугавпилса. Там они успели достичь хорошего уровня подготовки, иначе их сюда бы не взяли. Со мной вот только казус такой, что прислали без соответствующей подготовки. «Перегибы на местах».
Уяснил, что полёты будут не скоро. Дело это здесь зимой довольно редкое. Всё дело в погоде. То пурга, то «послепурговая» подготовка, то «предпурговая». Это означает, что после пурги надо откапывать самолёты, очищать их от снега, чистить от снега стоянку. И, если ближайшие три дня не будет новой пурги, то надо будет два дня проводить предварительную подготовку на самолётах. Обычно, на других аэродромах, предварительная подготовка занимает один день, но здесь только один день занимает выковыривание снега из всяких лючков и полостей самолёта. Снег набивается так плотно, что его можно выковырять только отвёрткой. Снег забивается сильным ветром в самые мелкие щели. Потом ещё собственно день предварительной подготовки, когда техники подготавливают самолёты к полётам. И только потом, уже на следующий день можно проводить полёты. Это так выглядит в теории, а на практике такого сочетания дней без пурги почти не было. В самые зимние месяцы полёты удавалось провести примерно одну, две лётных смены в месяц.
Потолкались в классе до обеда и потихоньку все рассосались по домам. Я отправился в штаб Базы Обеспечения, так здесь называли ОБАТО, вставать на все виды довольствия. Затем отправился в магазин, купил электрический обогреватель и кое-что из еды – жену же кормить надо, хоть и всухомятку. Обогреватель грел не только тела наши, но и души – оказывается, не всё так плохо, но всё же спать приходилось одетыми. Лёд на окне под матрацем оттаивать не хотел.
Так в этом «Хилтоне» прожили мы несколько дней, пока я не задал вопрос своим командирам, когда же они меня куда-нибудь поселят. С удивлением узнал, что они понятия не имеют, где я живу и как. И, что меня надо куда-то селить. Но с моим вопросом пошли выше и на следующий день мы с женой уже знакомились со своей квартирой. Ну, не совсем своей. Здесь, на самом верхнем этаже трёхэтажного дома номер 14 по улице Школьной в двухкомнатной квартире в одной комнате уже жил прапорщик с женой и маленькой дочкой, а вторая комната в десять квадратных метров, была предоставлена нам. Из всей квартиры нам досталась комната и кладовка. Ванная комната была не нашей, кухня на двоих, но нам много и не надо было, поставили на кухне электроплитку и изредка ей пользовались. Надо сказать, что ванная и не была собственно ванной. Водопровода в доме не было, как не было и канализации. Ванная использовалась соседями нашими как кладовка и как туалет, там стояло на всякий случай ведро. Так же и мы использовали кладовку.
Пришлось вникать в местную специфику насчёт воды. В домах вроде и предусмотрен был и водопровод, и канализация, даже были соответствующие трубы. Но всё это никуда не было подключено. Для воды в каждой квартире стояла железная двухсотлитровая бочка, изнутри залитая гудроном, чтобы не ржавела. Бочка у каждого была своя, пришлось и мне добывать «собственную». Нашлись добрые люди, поделились. Поставил я в коридоре бочку и это был наш «источник». Воду в бочку заливали из автоцистерны – водовозки. Тянули с улицы шланг через подъезд, часто проливалась вода на ступеньки и замерзала. Бывало скользко, но весело. Система «водоснабжения» была не хитрой – в понедельник в эскадрильском классе на классной доске, каждый жаждущий воды писал свою фамилию. Выделенные для этой процедуры из эскадрильи прапорщик и солдат брали автоводовозку в Базе обеспечения и по списку развозили воду по адресам. В эскадрильском классе хранился для этого водяной насос, мы ещё скидывались на его покупку, он периодически сгорал.
Местная вода имела удивительную особенность – она не портилась со временем. Можно было улететь в отпуск почти на два месяца, а по прилёту вода была такой же свежей. Кто-то сказал, что здесь все микробы вымерзли. Похоже на то. Ведь здесь не было и мух, а так же и воробьёв. Но воробьи, в отличие от мух совсем бы не помешали. А то летали возле домов здоровые бакланы, прилетали кормиться на мусорных кучах. В тёплое время они прилетали на кормежку по необходимости, а вот зимой им приходилось дежурить возле «помойки» и выхватывать, выброшенные из мусорных вёдер остатки пищи, сразу же, как только кто-то из жильцов выносил мусорное ведро, пока содержимое не замёрзло. Так же и бездомные собаки, которые здесь, несмотря на суровые условия, всё же были. Им тоже приходилось дежурить и конкурировать за пропитание с бакланами. Мусор выносили прямо за дом. Он замерзал, его заносило снегом. Таким образом, мусорные кучи росли и росли. В апреле, когда появлялись первые признаки тепла, начинал таять снег, и обнажались эти кучи, которые достигали в высоту нескольких метров.
ОБАТО здесь назывался - «База обеспечения». То есть войсковая часть крупнее, солиднее и командовал ею целый полковник. База обеспечивала выполнение полётов не только нашего полка и «специального транспортного отряда», но и прилетающих периодически сюда, «бомбёров». Прилетали Ту-95, или их модификации, заправлялись и летели дальше. Иногда «ночевали». Кто-то рассказывал, что эти «бомбёры» летят от нас до самой почти Новой Зеландии, с двумя дозаправками в каждую сторону. Одна дозаправка на «траверзе» Владивостока, откуда приходит самолёт-заправщик, другая в районе экватора, куда самолёт-заправщик прилетает с Камрани, нашей базы во Вьетнаме. И так же, только в обратном порядке, при возвращении. На этих «бомбёрах» два экипажа, летят посменно. Не мудрено – почти сутки в воздухе. Интересно, как они там помещаются? А четыре двигателя работают весь полёт безо всякой «смены». И это не один десяток часов. Надёжные самолёты, ничего не скажешь. Гордость за них распирает. Знай, наших!
Что интересно, в Угольных Копях, старшим авиационным начальником авиационного гарнизона, был не командир нашего полка, а командир той самой Базы. Такого я больше нигде не встречал, чтобы начальником авиационного гарнизона был не лётчик. Ну, а вообще начальником всего гарнизона был командир дивизии ПВО, в состав которой и входил наш 529 ИАП. Штаб дивизии здесь же, в Угольных Копях, и располагался. Наш полк нёс Боевое Дежурство круглосуточно. Полоса чистилась тоже круглосуточно. Аэродром был совместного базирования, - здесь же был и аэропорт. Два раза в неделю прилетал Ту-154 из Москвы, Ил-18 из Магадана – Хабаровска. Да ещё Як-40 и Ан-24 летали по местным аэропортам. Ну и всяких нерейсовых самолётов хватало. Здесь же базировался специальный транспортный отряд по поиску и спасению космонавтов. Он состоял из транспортных Ан-12, Ан-26 и вертолётов Ми-8. Интересно, что в составе каждого экипажа был доктор.
Свободное копирование
