III. Гл-10. Зима и самолёт
В октябре летаем в основном СМУ. Осваиваем, так называемый «минимум» - это допуск к посадке в условиях минимума погоды. Когда нижний край облачности двести метров и видимость на посадке два километра. То есть самолёт на посадке «вываливается» из облаков над Дальним Приводом, за четыре километра до полосы, когда её ещё не видно. Получил вначале допуск – «250х3». Это первоначальный допуск в минимуме, позже надо будет освоить и получить допуск «200х2». За октябрь налетал я больше десяти часов. Не часто такое бывает.
В октябре у меня два знаменательных события – получил допуск к полётам в минимуме и женился. На свадьбу приезжала мама, я ей для этого посылал «Приглашение», у нас ведь «приграничная зона», свободного въезда нет. По «Приглашению» надо получить пропуск в милиции и только тогда можно въехать на Сахалин. Посмотрела мама на мою «жизнь», убедилась, что не «каторга», как она когда-то мне писала.
В конце октября от Коки получил письмо – не летает уже пятый месяц, нашли у него в Одесском госпитале «повышенную активность биотоков головного мозга», теперь поедет в Москву в госпиталь. Пишет «последние» новости – Ларский из Житомира уехал в Венгрию по замене, а Гену Тихонова списали на вертолёты. Лопатько Славик летал с Кокой в Запорожье лётчиком-оператором на Як-28П, а сейчас в Саваслейке переучивается на Миг-25мп, потом уедет на север в Правдинск. Летом в Запорожье будут ремонтировать полосу, и всё это время запорожский полк будет летать в Днепропетровске. Сообщает Кока, что в Василькове под Киевом, погиб на МиГ-25 наш однокашник Саня Рассолов. На третьем развороте «свалился».
Коке уже пришёл второй класс. Через пару недель пишет Кока уже из Москвы, из ЦНИАГ (Центральный Научно Исследовательский Авиационный Госпиталь). Лежит в психоневрологическом отделении, которое там, почему-то называют «гестапо». У него пока всё нормально. А ещё через пару недель, Кока с радостью сообщает, что прошел ВЛК и даже без «диагноза». Благодарит за мою посылку, только клоповка, что была в этой посылке, к сожалению, пролилась и смешалась с гречкой.
В конце ноября передали наш полк в ВВС. Пошла какая-то волна передачи авиационных полков из ПВО в ВВС. Теперь, согласно приказу Командующего ВВС ДВО от 28.11.80г. мы уже не в ПВО, а в ВВС. Где-то там, на самом верху, задумали большие преобразования в военной авиации произвести. И происходит это в соответствии с директивой Генерального Штаба ВС СССР от 05.02.80г. Что-то долго до нас шли волны от этой директивы!
Начался какой-то «бестолковый» период – полётов нет, всё время проводим в классе, изучаем разные, новые для нас, ВВСовские «бумаги». Идёт «передача» нас в ВВС. К тому же первое декабря – начало нового учебного года в Вооруженных Силах. То же не до полётов – разные построения в сапогах, сдаём всевозможные зачёты. На эти, можно сказать, «праздничные» мероприятия, прилетел к нам на МиГ-23 из Хабаровска какой-то ВВСовский генерал. Встречали его, выстроившись всем полком на ЦЗ. Вылез этот генерал из кабины МиГ-23 и мы «офигели» от его внешнего вида – был он не в лётной амуниции, а в повседневной форме, да ещё и в хромовых сапогах. В авиации ПВО такое и представить было трудно. Лётчика, летающего в сапогах, я видел только в кино про войну. Возникла дурная мысль – «Неужели и мы теперь будем летать в сапогах?».
Получил письмо от Коли Мельничука, своего друга и одноклассника, из Тарко-Сале, что в Тюменской области. Пишет, что решил сделать «разрядку» в семейной жизни – приехал к Сане Смирнову, нашему общему другу и однокласснику. Под его «чутким руководством» будет работать на тракторе, – «Саня выделил». Григорьев пишет из Спасска, что больше двух месяцев не ходит на службу, собирается уезжать из Спасска, они в вертолётном полку с Березиным за штатом, так как полк сократили в два раза, уже и зарплату не платят. Стоят они на должностях штурманов звена.
Свободное копирование
