III. Гл-8. Отпуск - Хоста
Продолжали летать, осваивать Як-28П, главной целью была подготовка к несению Боевого Дежурства. Из училища мы пришли «бесклассными» лётчиками. Предстояло сдать на класс, то есть получить классификацию «Военный лётчик 3 класса», это было не так сложно, не хватало только боевого применения, но после пусков ракет этот пробел был устранён. Вот получение второго класса было сложнее – надо было подготовиться и получить допуск к полётам в сложных метеоусловиях днём и ночью. И только тогда мы могли приступить к несению Боевого Дежурства. На это обычно уходило от трёх до пяти лет и, было, наверное, самым главным достижением молодого лётчика. На этом пути были и печальные моменты, которые поневоле сопровождают авиацию во все времена.
Так и на аэродроме «Смирных» в 1979 году в одну из ночных смен произошло подобное событие. В одном из самых рядовых контрольных полётов на спарке произошла катастрофа, несколько даже нелепая – ночью в простых условиях при заходе на посадку самолёт на снижении плавно столкнулся с землёй. Экипаж просто перепутал высоту. Считали её на тысячу метров большей, так и снижались по схеме захода с прямой – сначала до высоты тысяча метров, потом до шестисот, но это была не тысяча метров, а уже ноль. Видимо, расслабились – рутинный контрольный полёт, условия простые, экипаж опытный. Инструктор подполковник Куликов, лётчик старший лейтенант Александр Красиков. Вечная им память. Красиков был молодым лётчиком, холостым. Ну, а у Куликова, естественно, осталась жена, дети. Мужик он был нормальный. Хоть и шумел иногда командным голосом, но был уважаем лётчиками. В отличие от некоторых начальников с большими погонами, кричащими часто на подчинённых, зачастую унижая и оскорбляя и даже не морщась при этом. Бывало, кричит такой на молодого лётчика, буквально обзывает. Лейтенант пытается возмущаться, а комэск наш, человек бывалый, одёргивает – «Молчи!». Потом наставляет – «...вот орёт на тебя такой дурак, а ты слушай эту ересь молча, смотри на носки ботинок, шевели там большими пальцами и думай о чём-то хорошем, вечном». Так и приходилось делать. Хамов с большими погонами, к сожалению, хватало.
К тому времени нашим комэском стал Бондарчук, ещё недавний замкомэск, отличный мужик, веселый и жизнерадостный, лётчиков своих в обиду не давал. За что сам часто выслушивал нотации. Звали мы его за глаза – Чук. Это от фамилии. Уважали его и даже любили. Но вот в одном случае он не смог ничем помочь нашему товарищу и однокашнику Геннадию Синенко. Произошел такой «вонючий» случай, который трудно и придумать было. Как-то готовился Геннадий к полету за цель для ПВО, это было рядовое рутинное задание, которое выполнялось часто. Сидели все в эскадрильском классе. Геннадий нарисовал на карте маршрут полёта и говорит:
- Смотрите, если развернуть маршрут зеркально на юг, как раз японскую ПВО проверить можно.
Посмеялись и забыли. А один, с позволения сказать, товарищ, наш же лётчик, только армавирский, тоже посмеялся, но позже доложил об этом полковому «особисту». Была такая должность в полку, ещё его называли «молчи-молчи», которому по должности полагалось бдить, как бы измена не произошла, и на «буржуинскую» сторону кто не перебежал. Официально его должность называлась – «представитель КГБ в Вооруженных Силах». В полку он ни кому не подчинялся, был сам по себе и его обычно старались обходить стороной. А особенно после случая с Беленко, значимость этой фигуры возросла многократно.
Неизвестно, чем руководствовался доносчик – то ли сильно переживал за чистоту рядов советских «соколов», то ли «убирал» конкурента. В это время решали командиры, кого назначить командиром звена. Геннадий и этот «товарищ» были в кандидатах. Все эти детали прояснились позже, а пока вдруг отстранили Геннадия от полётов и доктор отправил его в госпиталь на внеочередную ВЛК – «врачебно - лётную комиссию». На вопросы Геннадия, почему, вдруг надо проходить эту комиссию, хотя до очередной ВЛК ещё далеко, доктор что-то туманно и невнятно мямлил. Командиры тоже ничего не говорили, только отводили глаза. Уехал Геннадий в Хабаровск в госпиталь и через некоторое время вернулся с каким-то непонятным, вдруг появившимся диагнозом, и прошлое медицинское заключение «Годен к лётной работе без ограничений» было заменено на - «Ограниченно годен к лётной работе».
Обычно, в подобных случаях, когда, действительно подводило здоровье, лётчику долго искали место, должность. То ли переводили в транспортную авиацию, то ли отправляли на учебный дозвуковой самолёт в училище. Процесс был не быстрый. А тут за короткое время проблема была решена, и отправился Геннадий летать на вертолёты. Об этом случае командиры старались не говорить, но через непродолжительное время «бдительный товарищ» был переведён в лётчики-операторы, а вскоре и в другой полк. А потом и вовсе перестал летать. Вот такая «вонючая» история. Неприятно, но слов из песни не выбросишь!
Была ещё одна история, связанная с госпиталем. Скорее курьёзная. Командиры многие проблемы с лётчиками решали через госпиталь. Был в Смирных один лётчик-оператор. Немолодой уже, но холостяк. Службу нёс исправно, много дежурил – операторов всё время не хватало. Был вечным капитаном. Любил выпить, часто бывал в местном ресторане со своим соседом по комнате, майором, начальником штаба эскадрильи, списывающимся лётчиком, в полётах уже не участвующим. Майор этот был отменного здоровья, соответствующих габаритов и с соответствующим громовым голосом. Оставшаяся до скорого увольнения его служба, помимо бумажной части, состояла в проверке личного состава эскадрильи на утреннем построении, доведения разной информации до личного состава и доклада командиру эскадрильи о состоянии эскадрильи. Засим он раскланивался, и мы его не видели больше до следующего построения. Даже в мороз он ходил без перчаток, как говорят в таких случаях, - с «красным лицом». Поговаривали «злые языки», что причиной этому было его ежевечернее посещение местного ресторана «Восход» и приведение себя утром в рабочее состояние поглощением в один приём бутылки шампанского.
Так вот, наш «вечный капитан» не раз светился вместе с вышеупомянутым майором, да еще где-то неудачно возразил командиру полка, который «заточил на капитана зуб». И, хотя наш герой ни в чём предосудительном замечен не был, по причине «употребления», проблем с полётами или дежурством не имел, дал этот командир доктору команду отправить капитана в госпиталь на списание с лётной работы с соответствующей характеристикой. Всё как бы понятно, - поехал наш товарищ в госпиталь с ожиданием, заранее известного результата.
Через какое-то время возвращается и приносит доктору медицинскую книжку с записью о прохождении внеочередной ВЛК. Доктор читает, потом перечитывает ещё раз и теряет дар речи. Чёрным по белому написано, что состояние здоровья данного лётчика соответствует определенной статье приказа «О медицинском освидетельствовании лётного состава Авиации Вооруженных Сил СССР», отклонений в состоянии здоровья, препятствующих лётной работе, не выявлено. Выставляется ему диагноз - «Привычное употребление алкоголя» и делается заключение – «Годен к лётной работе без ограничения».
Конец зимы, удлинился день, вот-вот капель, уже тепло на носу. А у меня вдруг заболели все зубы. Пошел к нашему стоматологу в санчасть. Кстати, супруга моего лётчика-оператора. Осмотрела мой рот и сказала с милой улыбкой:
- Цинга, Гена!
Даже не верится.
– Но ты не волнуйся, будем лечить.
И стал я ходить в санчасть каждый день на уколы. Какие-то витамины и ещё что-то. Две недели длилась экзекуция, но толку никакого. Ноют дёсны, болят зубы. Пришёл снова в кабинет стоматолога. И говорит мне супруга Александра Николаевича:
- Ладно, не будем морочить голову. Ешь больше чеснока и натирай чесноком дёсны.
На том и порешили. Так я и делал – ел больше чеснока, натирал зубком чеснока дёсны, от меня уже народ шарахался. И дней через пять, не больше, я почувствовал улучшение.
В апреле наконец-то мы закончили всю Программу подготовки к сдаче на третий класс. Выполнил кучу контрольных полётов, разных «специальных» и «контрольных проверок», как официально звучит, – «перед представлением на третий класс». Слетал шесть таких «проверок» с командиром полка. Заполнили кучу бумаг и отправили в штаб Армии для присвоения «Военного Лётчика третьего класса». Теперь надо ждать приказа из Хабаровска о присвоении Класса.
Свободное копирование
