«ПО ДВОРАМ И ДОМАМ – НЫНЧЕ ЗДЕСЬ, ЗАВТРА ТАМ»
Быть может, вторя уже известному, но напишу, что Савицкий собирал работы «в подворном обходе» художников и/или их наследников. Этому методу коллекционирования он последовал после уроков этнографа Татьяны Жданко в подворном сборе предметов народно-прикладного искусства Каракалпакии. Оценив значимость этой коллекции для истории культуры народа, его вожди приняли решение о создании музея прикладного искусства Каракалпакстана. В этот музей Савицкий начал собирать, но уже предметы изобразительного искусства, на свой страх и риск закупая работы художников на средства, которые выделялись для покупок предметов народного прикладного искусства.
Первое, что сделал Савицкий - он собрал в свой Нукус почти всё ценнейшее из живописи Узбекистана двадцатых - пятидесятых годов. Это, прежде всего, работы Александра Волкова, почти все работы Михаила Курзина, ранние работы Урала Тансыкбаева, Подковырова, Николаева (Усто-Мумина), раннего Уфимцева, Елены Людвиговны Коровай и Карахана. Затем, оттолкнувшись от российских корней этих художников, он начал собирать работы российских забытых, непризнанных или не «пробивных» художников первой половины двадцатого века. В сборе этой коллекции картин ему помогли советы художницы Ирины Жданко и её мужа художника Крамаренко, которые направили его к тем или иным художникам или к их наследникам, от которых Савицкий пошёл далее.
В коллекционировании картин у Савицкого была очень важная особенность – он стремился собрать все работы художника в ретроспективе, и, главное, с раннего периода творчества. Он всегда повторял, что музей это не выставка и не склад, а научное учреждение, где художники, учёные-искусствоведы, историки, должны изучать жизнь и творчество художников не на пике их славы, а от первых работ и в последующем развитии, как часть развития культуры народа.
Игорь Витальевич рассказывал о художниках, чьи работы он собирал, не только как о Художниках, но как и об обычных людях.
О своём учителе, Ульянове, он говорил без слова «был» (переводя с трудом дыхание, уже тогда у него начли отказывать легкие): - «Художник большой.. культуры, рисует блестяще... Настоящий аристократ… - в лучшем смысле… этого слова... В нем есть… цельность и целенаправленность…, несмотря на невзгоды…. В Самарканде…, во время эвакуации…, он, страдая… астмой, не мог… сделать и шага… без нитроглицерина…, но трепетно… ухаживает за женой…, Анной Семёновной…, которая душевно больна…. Сейчас… часть работ… Ульянова у Киры… Киселёвой…. К Кире… работы Ульянова… перешли в наследство… от сестры жены… Ульянова, Варвары… Яковлевны... Я и сам учился… у Ульянова и у этого …Фалька».
Игорь Витальевич с восторгом говорил о Редько и упоминал, что тот уехал во Францию в 1926, вернулся в 1935-1936 году, был исключён из Союза Художников в 1946 году за то, что кто-то из художников обвинил его в том, что он учился во Франции «искусству буржуазии».
Как-то Игорь Витальевич взял меня на встречу с вдовой Уфимцева, они растрогались, расцеловались, прослезились. Я удивлённо смотрел на сухие гроздья винограда в мастерской Уфимцева и вдова, (сестра Усто-Мумина, он же художник Николаев) рассказала, что Уфимцев увешивал мастерскую кистями винограда, а когда они высыхали - заменял свежими кистями. И рассказала, как она сидела (случайно ли?) на обычном пути Уфимцева на этюды, и загадала - кто первый появится, за того и выйдет замуж. Так и случилось.
Несмотря на аскетизм Савицкого по отношению к жизни и к искусству, о широте его взглядов говорит почти анекдотический пример. При осмотре наследия художника Ставровского мы увидели папку эротических рисунков. Но там была далеко не эротика. Это были рисунки разнузданных деревенских оргий. Савицкий сказал, что эти рисунки пока невозможно показать кому-либо, но они исполнены с таки блестящим мастерством, что их необходимо приобрести в Музей. Рисунки он спрятал, но коллектив музея, включая женскую его часть, рассмотрели их, но, конечно, только с научным интересом.
Свободное копирование
