13 декабря 1968
Читаю Бунина и уже хочу писать под него. Черт возьми, какая точность, сжатость, эмоциональная вспышка в каждом рассказе. Академическая, аскетическая точность размера и прелесть языка. Удивительный мастер.
Вчера выездной «Добрый» в Тушино. Сегодня «Послушайте» и худ. Совет, кажется, по поводу Высоцкого.
На репетициях замучиваю шефа вопросами, а то он совсем разучился работать — кроме «конкретно» не знает ничего, я заставляю его фантазировать, вызываю на творчество… Сначала раздражается, а потом ничего, загорается…
14 декабря 1968
Вчера восстановили Высоцкого в правах артиста т-ра на Таганке. И смех и грех. Мы прощаем его, конечно, но если он еще над нами посмеется… да и тогда мы его простим.
Шеф. Есть принципиальная разница между Губенко и Высоцким. Губенко — гангстер, Высоцкий — несчастный человек, любящий, при всех отклонениях, театр и желающий в нем работать.
Дупак. Есть предложение, предложить ему поработать рабочим сцены.
— Холодно.
— Реклама.
— Рабочие обижаются, что это за наказание, переводить наших алкоголиков к ним, а куда им своих алкоголиков переводить?
Венька — о гарантиях прочности, т. е. замене надежной и достойной во всех спектаклях.
Я молчал.
Письмо Высоцкого: «Сзади много черной краски, теперь нужно высветлять».
Галина Н. [1] Зазнался, стрижет купюры в кармане.
16 декабря 1968
Понедельник.
Ходил с Кузей. Тепло. Плохо спал и Зайчику не давал. Вчера сказал Глаголину, что хочу попробовать «Пугачева». Начал играть Высоцкий Керенского. На спектакле был Гаранин с директором издательства, которое печатает книжку. Джавид договорился с Зайчиком. Будет рисовать ее с завтрашнего дня.
Свободное копирование
