Скоро уже 3 года как я ожидаю вызова, мой дядя Рома все меня обнадеживает, но когда однажды утром почтальон принес мне конверт и открыв его я обнаружила вызов, я похолодела. Как я уеду от Зигмунда, я без него жить не могу, и вместо радости я разревелась.
Мне надо было сразу поехать в Советское консульство в Варшаву, но я помчалась сначала в Теханов к Зигмунду, он изъявил желание провожать меня в Варшаву.
- Ах! Значит ты рад, что я уеду?
- Нет, - говорит он, - теперь могу тебе все сказать. Если ты уедешь, у меня появится надежда на то, что мы соединимся с тобой на всю жизнь. И тут он мне признался, что он связан с коммунистической партией, он не имел права со мной делиться, чтобы в случае провала не причинить мне вреда и неприятностей. Но сейчас ты должна знать, что партия обещает переправить меня в Советский союз, если же это не удастся, группа партийных ребят решила перейти границу Советского союза нелегально. Все это стоит ему много усилий, поэтому не время еще нам соединиться.
Мы всю дорогу не могли отвести глаз друг от друга. Он не отпускал моих рук, все время целовал их. А я сидела, как каменная, слушала его, а в душе было пусто, интуиция подсказала мне, что я больше его никогда не увижу.
Когда мы явились в Советское консульство и я показала им копию визы, они удивились, что не получили никак указаний, хотя должны были бы получить, я же должна была получить извещение уже от них, а не прямо из Москвы. Мне сказали, что дадут запрос в Москву и просили меня прийти завтра. Но на следующий день, когда мы уже были близко от консульства, два шпика взяли нас под руки и отвели в органы безопасности. Там нас начали мучить вопросами, сняли отпечатки пальцев и задержали чуть ли не до вечера, так мы и не попали в консульство в тот день. На следующий день я пошла в консульство с подругой, варшавянкой, боясь за Зигмунда. Когда я рассказала в консульстве, по какой причине не могла прийти накануне, они все записали и тут же задали мне вопрос: «Какого вы подданства, гражданка Раппопорт Э.И, у нас значится что германского, а вы полька.» Оказывается произошла курьезная ошибка: фамилия, имя, отчество сходятся, но виза не для меня. Я не сразу могла прийти в себя. В отдалении на улице ждал Зигмунд, это известие его тоже ошеломило. Не уезжая из Варшавы, я пишу письмо Роме и шлю ему обратно копию визы. Прошло немного времени и получаю ответ от Ромы: « Еду в Москву, и пока не прорвусь лично к консулу, из Москвы не уеду.» И вскоре, я, на самом деле, получила вызов настоящий.
Московское консульство в Варшаве сообщило мне, что я могу приехать за визой. В посольстве меня встретили с улыбками, они знали, каким образом мне выдали визу так быстро. А было это так, Рома через все преграды добился приема лично консула. В то время, по-видимому, еще можно было более-менее легко попасть на прием в высшие инстанции. Рома показал консулу копию визы, рассказал, что прошло уже три года, как добивается он приезда своей жены (по-другому он не мог бы требовать меня к себе). Он говорил: «я часто езжу в Москву, в консульство и в последний раз меня обрадовали сообщением, что виза моей жене уже выслана, и что скоро она ее получит. Когда консул узнал все подробности, он рассмеялся, «значит быть им обеим гражданками Советского союза», - сказал и сам подписал визу, в присутствии моего дяди Ромы. Когда я вернулась домой из Варшавы, у нас начался переполох. Мама горюет, плачет, ломает голову, где взять деньги на приданое, как же отпустить ребенка без приданого. Ах! – Говорит мама, если бы бог дал, и мы выиграли бы на наш лотерейный билет. Вдруг, слышим шум на улице, выглянули в окно, к нам идет агент по распространению лотерейных билетов. Он заходит в дом, а вместе с ним рвется целая ватага соседей, и он кричит: "Пани Раппопорт, мазл тов (т.е. поздравляю Вас) с большим выигрышем!». Сумма 600 злотых, для нас это было очень много. Мать сидит и совсем ни на что не реагирует, окаменела. Агент кричит: «Где Ваш билет?» В это время забегает в дом отец, ему соседи успели сообщить радостную весть, мама наконец очнулась и тихо сказала: «Бог услышал мою молитву и прислал нам для тебя, доченька, приданое.»
Все, что я пишу о выигрыше - истинная правда, не забыть мне этого, нашей радости, и резонанса, что вызван был событием в нашем городке.
Мама начала готовить для меня самое лучшее из того, что мне надо было, по ее мнению – белье, одежду, обувь. Я во всем этом никакого участия не принимала.
Впервые до меня дошло, что скоро я уеду навсегда из отчего дома. Немало горьких дней прожила в родном доме, но сердце дрогнуло и окаменело, как я буду прощаться со своей матерью, что меня ждет впереди в неведомом далеком крае. Мне 20 лет, провинциальная девчонка, найду ли я там счастье, а если нет? Я почувствовала, что с этого дня сама должна отвечать за дальнейшие мои действия, сумею ли добиться задуманного мною? Правда, у меня в далеком краю был преданный мне человек, я не знала в то время, что именно он будет причиной, которая помешает моему счастью, и то о чем я грезила днем и ночью не осуществится. Это отдельный рассказ. А сейчас осталось у меня впереди прощание с Зигмундом.
